Приличной женщине нельзя...

Слишком долгим было ожидание — мое нетерпение умножается на терпение Демона, рождая огненную химеру, которая кусается, рычит и взрывается фейерверками.

— Надеюсь, ты не думаешь, что это все? — интересуется Демьян, когда перед глазами перестают плыть огненные круги и затихает дрожь. — У нас сегодня будет очень, очень долгая ночь…

Он выполняет свое обещание на двести процентов.

Он выполняет все свои обещания — высказанные и не высказанные за время нашего знакомства.

Он так до неприличия хорош, что я ловлю себя на грешных мыслях — зачем я искала любовников среди мужчин постарше? Что за дурь, ясно же, что… Ох…

Хороши длинные музыкальные пальцы, умело извлекающие из моего тела стоны наслаждения.

Горячие губы, умеющие быть жестокими и ласковыми.

Язык — острый, жестокий, изощренно-искусный его язык, умеющий ох, как много всего интересного…

Хороши дерзкие взгляды Демона, мгновенно заводящие меня своей бесстыжестью.

И все остальное тоже очень, очень хорошо.

— А все, кто бережет себя до свадьбы так умеют, или только ты такой уникальный? — ехидно интересуюсь я в минуты краткого отдыха.

Он только смеется. Наглец. Лжец. Оборзевший щенок.

Господи, какой он сладкий…

— У тебя есть музыка? — спрашивает он. — Включи.

Я хмурюсь, затрудняясь с ответом:

— В гостиной колонки, ну и ноут еще, но я не помню пароль от…

— Ладно, проехали, — машет рукой Демьян, тянется за своими джинсами, выуживая из них телефон и беспроводные наушники.

Один вставляет мне, другой себе, нажимает кнопку — и что-то электронно-неземное уносит нас обоих, сплетенных в тугие объятия, далеко за пределы мира.

В самые жаркие моменты мы смотрим друг другу в глаза, проговаривая губами слова песни, и это сближает нас еще больше, сплавляет не только телами, но и мыслями.

Пожалуй, нынешняя молодежь знает толк в удовольствиях!

— I was made for loving you, baby… — подпевает Демьян мне на ухо где-то в середине ночи, когда движения уже ленивые и плавные, но мы еще не насытились друг другом до конца и еще не хотим останавливаться.

«Я бы создан, чтобы любить тебя», — мне кажется, что это самые точные слова для того, чтобы описать происходящее.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я даже не понимаю, насколько права.

Но я вообще не думаю о будущем в тот момент.

Ясно же, что его нет. Так что толку волноваться.

…делать пирсинг и визжать на рок-концертах

Это были лучшие зимние каникулы в моей жизни.

Со времен, когда к нам два года подряд приезжал с севера мамин брат и водил меня на все подряд елки и детские спектакли в лучших театрах города. Меня тогда больше интересовали конфеты и игрушки в сладких подарках, но чуть позже я оценила ощущение сказки, которое держалось все новогодние праздники.

Словно совсем другая жизнь — кусочек безвременья и ярких огней, когда можно не думать о будущем, а просто наслаждаться красивым, вкусным и интересным.

Мы с Демьяном гуляли по городу, пили глинтвейн на пешеходных улицах, целовались под наряженными елками, спрятавшись среди колючих ветвей.

Перекусывали пиццей прямо в постели или устраивали романтические ужины в ресторанах с серебряными приборами и белоснежными скатертями.

Заказывали суши среди ночи, зверски проголодавшись от очередного любовного марафона, а потом не выпускали друг друга из объятий до утра и полдня отсыпались.

— Ты не хочешь с друзьями повидаться? — спрашивала я, вдруг вспоминая свои заморочки про возраст.

— Ты меня выгоняешь? — щурил он прозрачные глаза и жестоко впивался пальцами в мои бедра.

— Нет, но…

— Все равно бы не получилось.

Его наглость оказалась напускной.

О, нет, конечно, все, что он обещал сделать со мной в постели — он сделал.

Но даже и близко не был эгоистом или нарциссом, заботящимся только о своем удовольствии. Скорее ласковым котиком, обожающим нежности и поцелуи.

Моя кожа была зацелована, как никогда в жизни. Каждый ее сантиметр — буквально, подробно, тщательно. Даже те места, к которым за всю жизнь ни разу не прикасались мужские губы.

Демьян обожал обниматься по утрам.

Кофе со сливочной пенкой и ванильным сиропом.

Старые мелодичные рок-баллады.

Танцевать.

И пусть я танцевать не особенно умела — ему было все равно.

Мы могли гулять по парку и вдруг начать кружиться под музыку из репродукторов.

В его руках не требовалось знать никакие движения и фигуры — он был так хорош, что достаточно было откликаться, делать то, что казалось самым естественным — и все получалось.

Рождество мы встретили у Демьяна дома, где, оказывается, на первом этаже был камин. До этого мы как-то больше географию спальни изучали, было не до роскошных излишеств. Но Рождество с живым огнем, отражающимся в его глазах — это совсем другое дело…

Горячий эгг-ног со взбитыми сливками, которые можно слизывать друг у друга с губ, пушистый плед у камина, блики пламени на колечках в его ухе, которые я изучала языком, почему-то не в силах оторваться…

— Может быть, тебе тоже что-нибудь интересное проколоть? — продолжал искушать меня Демон.