Приличной женщине нельзя...

— Да иди ты к черту! — психанула я. — Связалась с малолеткой! Теперь у меня татуировка, хренотень в ухе, неизвестно сколько ЗППП в анализах от прошлых взрослых теток и позор на старости лет — тайком от родителей бежать из чужого дома!

— Аленушка, ну ты что! — он даже отшатнулся. — Клянусь, я не знал, какая тату будет. Да не дергайся ты, дай кремом смажу!

— Сама разберусь! — огрызнулась я, заматывая руку отобранным у него бинтом.

Снизу донесся шум включенного телевизора, мой телефон пискнул — машина подъехала.

Я постаралась спускаться на цыпочках, чтобы производить как можно меньше шума. Натягивала сапоги, оглядываясь на дверь гостиной, как воровка, накинула дубленку, даже не застегивая, так хотелось поскорее отсюда убраться.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меньше всего мне хотелось знакомиться с моей ровесницей — матерью моего любовника. Стыд жег кожу, словно меня отстегали крапивой за неприличные «шалости».

Демьян отодвинул меня и помог отпереть дверь — замок никак не поддавался дрожащим рукам.

Незастегнутая, растрепанная, я выскочила на улицу и поспешила к такси, остановившемуся у соседнего дома.

— Ален! Давай поедем к тебе и там поговорим! — Демьян удержал дверцу машины, когда я попыталась ее захлопнуть за собой.

— Нет, Демьян, все! Это должно было закончиться рано или поздно, это закончилось! — я почему-то всхлипнула и еще раз подергала дверь. — Отпусти, пожалуйста. И застегнись, замерзнешь!

Его пальцы дернулись к молнии косухи, и я воспользовалась этим, чтобы захлопнуть дверцу. Таксист не стал медлить и рванул с места.

Я смотрела назад, пока мы не свернули на дорогу, ведущую к шоссе.

Демон стоял посреди улицы, медленно стягивая с себя шарф. Последнее, что я увидела — как он роняет его в снег.

…не жалеть о совершенных ошибках

Все звонки Демьяна я сбрасывала, ВКонтакте занесла его в черный список и, подумав, вообще закрыла страницу. Волны стыда накатывали на меня с неизбежностью морского прибоя, заставляя корчиться от воспоминаний о моем позоре.

Чтобы не возвращаться мыслями к моменту бегства, я занимала себя чем могла — промывала и мазала татуировку, пересаживала цветы, разбирала вещи в гардеробе, отмывала вытяжку на кухне — все это под громко орущий телевизор, забивающий голову чужими проблемами.

Татуировка, кстати, мне очень нравилась. Часы выглядели стильно, а тринадцатый час на циферблате напоминал о Джарете — Короле Гоблинов из «Лабиринта». Демьян чем-то напоминал его — поведением, глэм-роковым стилем и моим отношением к нему. Он притягивал подсознательно и отталкивал, если я включала разум.

В общем, тату мне шла — мастер был хорош. Но бесила страшно — тем, что заставляла вспоминать и тосковать по несбыточному.

Стало намного легче, когда прилетела Машка, и жизнь вернулась в обычную колею.

— О, мам, отличный цвет волос! — заявила она, обняв меня в аэропорту. Вот и вся реакция на мои безумства! На татуировку лишь скосила глаз, прокол в ухе вообще не заметила.

Зато все время пока мы шли к стоянке трещала, не затыкаясь.

В Лондоне было прекрасно все — музеи, музыка, парки, магазины, уличные украшения, еда, люди, улицы, папины друзья!

Папины друзья были прекрасны настолько, что она покрывалась легким румянцем, когда о них рассказывала.

Поэтому вечером я позвонила бывшему мужу и аккуратно поинтересовалась, у кого из его приятелей-алкоголиков голова лишняя. А то можно исправить.

— За кого ты меня принимаешь? — оскорбился он. — Они нормальные айтишники, по большей части женатые.

— Так. И кто из них подкатывал к твоей дочери?

— Никто! — он возмутился повторно. — Клянусь своей потрепанной печенью.

— Поклянись мозгом, — потребовала я. — Его пересадить нельзя.

— Чем хочешь поклянусь, даже самым дорогим!

— Я была уверена, что это мозг и есть…

— Вот за что я тебя люблю Ален, — вздохнул мой бывший. — Так за то, что ты единственная во мне ценишь не деньги, не рабочую визу и даже не мужское достоинство…

— В твоем случае — мужской недостаток, — хмыкнула я.

— Раньше ты не жаловалась.

— Раньше, дорогой, я знала только обычные шоколадки, но недавно в наш гастроном завезли сникерс-макси, на двадцать процентов больше… — мурлыкнула я в трубку.

— Аж прям на двадцать…

— На тридцать, — прикинув в голове соотношение, обрадовала я его.

— Понял, отползаю, — вздохнул экс. — Не, Ален, серьезно, если Машка в кого и втрескалась, то исключительно платонически и безответно. Если что, сам ему оторву — и не только голову.

Я бы сказала, что все стало как раньше, если бы не эти вечные напоминания о Демьяне! То вдруг вылез в разговоре с бывшим, то в тот же вечер я увидела смешной ролик про сравнение размеров «Кит-ката», совсем как в нашем разговоре. То Машка, недели через полторы после возвращения, вдруг заявила, что желает кататься на коньках.

Я отнеслась к идее с энтузиазмом, но она, поездив немного по ледяным колдобинам катка в хоккейной коробке у нас во дворе, вдруг предложила:

— А давай поедем на ВДНХ с тобой? Там лед нормальный, наверное.

— Нет! — я аж вскрикнула.