Прилив победы

Как? Он не представлял. Но был спокоен и уверен в своем великом главнокомандующем. И таким образом, когда «Победительница» медленно шла вверх по Инду, победа римлян приблизилась еще на чуть-чуть. Потому что бывший ремесленник Эйсебий понял суть военного дела. Прилив победы шел вместе с римлянами во многом благодаря их уверенности в силе техники и людей, которых они везли с собой.

На следующее утро, сразу после рассвета, Эйсебий заметил боевой корабль малва, который строили, привязав к небольшому причалу. Это зрелище подсказало офицеру, что они явно имеют дело с проектом, составленным в последнюю минуту, причем грубо. Судя по тому, что Эйсебий увидел, малва взяли небольшую весельную баржу и пытались повесить на нее железные пластины, а также поставить на борт несколько полевых орудий.

Воистину жалкая вещь, даже если бы ее успели закончить.

Но, жалкая или нет, никакой лев не позволит шакалу бросать ему вызов. Поэтому после быстрого обмена сигналами с Менандром — флаги работали прекрасно — Эйсебий направил корабль к берегу, чтобы покончить с этой неожиданно оказавшейся на пути глупостью.

До того как он добрался до причала, малва удалось повернуть одно из полевых орудий и дважды выстрелить по «Победительнице». Первый раз они промазали. Второй раз попали по тяжелому щиту, закрывающему нос, и снаряд отскочил, в результате чего в реку упало несколько щепок, не более того.

После этого вражеские артиллеристы прекратили всяческие потуги и быстро понеслись прочь с незаконченного боевого кораблика, который уже через несколько минут превратился в великолепный фейерверк, согревающий души римлян, когда они продолжали тащиться вверх по реке по направлению к Велисарию.

Теперь они были недалеко, если Менандр правильно прочитал скупые карты (переставшие, впрочем, быть скупыми по мере продвижения флотилии вверх по реке. Будущим экспедициям не придется гадать и двигаться на ощупь среди скрытых отмелей и наносных песчаных островов). А Эйсебий совсем не сомневался, что Велисарий добрался до места ответвления Чинаба и захватил треугольник между рек. Все в поведении малва панически кричало об этом.

А чего еще ожидать от стаи шакалов после того, как лев зашел в свое логово?

Глава 41

Что бы еще ни говорили о Ситтасе, но он был самым агрессивным командующим кавалерией, которого когда-либо знал Велисарий. Как только полководец отдал приказ, вскоре после рассвета, знатный греческий господин вывел все восемь тысяч катафрактов из четырех лагерей. Четырьмя колоннами тяжеловооруженные всадники врезались в двоекратно превышавшую их массу солдат малва, которые за последние сутки собрались кучами на территориях между крепостями.

Несмотря на разницу в количестве, сражение больше походило на бойню. Малва были смятенны и дезорганизованы. Часто вражеские солдаты больше не являлись членами определенных организованных подразделений, во многих случаях были просто отдельными людьми, искавшими укрытия под стенами крепостей.

Они лишились укрытия с восходом солнца. С рассветом катафракты приступили к резне. Если бы малва должным образом руководили своими войсками и те были бы правильно организованы — мушкетеров поддерживали бы пикинеры, — то они смогли бы отразить любую кавалерийскую атаку. Но огромная толпа пехотинцев, хоть многие из них и оставались вооружены ружьями и гранатами, не могла сдержать напор тяжелой конницы.

И тем более катафрактов. Римские тяжеловооруженные наездники совсем не походили на неаккуратные орды, которые в более позднее Средневековье назовут «кавалерией». Они были дисциплинированны, сражались в строгом строю и подчинялись приказам. Приказам, отдаваемым офицерами — Ситтасом, по большей части, — которые, несмотря на тщеславие и любовь все преувеличивать, были такими хладнокровными и безжалостными, как любые командующие в истории.

Хотя катафракты скакали галопом, чтобы достичь врага как можно быстрее, бросок не угрожал перерасти в неуправляемую резню. Как только протрубили приказ, катафракты остановили коней и достали луки. Затем, выпуская стрелы залп за залпом, разбили все импровизированные отряды, которые быстро собрали офицеры малва.

С близкого расстояния — меньше ста ярдов — стрелы ударили с гораздо большей силой и точностью, чем мушкетные пули. И даже римские катафракты, хотя и не были такими высококлассными лучниками, как персидские дехганы, могли легко поддерживать скорость стрельбы, превышающую скорость любых мушкетеров того времени.

Они стреляли даже быстрее, чем могли бы любые римские снайперы из ружей, заряжавшихся с дула и делающих по одному выстрелу. Недостатком лука, как боевого оружия, никогда не было более низкое качество стрельбы, чем у ружья — по крайней мере, до девятнадцатого столетия, когда кардинально усовершенствовали огнестрельное оружие. Опытный воин мог стрелять из лука быстрее и точнее, чем из мушкета, не говоря уже про аркебузу. И луки, которые предпочитали катафракты, с натяжением в сто фунтов, не уступали стрелковому оружию в силе удара.