Прилив победы

Настоящее преимущество огнестрельного оружия — это легкость в использовании. Компетентного мушкетера можно подготовить за несколько недель, опытного лучника — за долгие годы. На самом деле, человек должен расти с луком в руках. Более того, мощные луки требуют гораздо большей физической силы, чем огнестрельное оружие. Только люди, много лет тренировавшиеся в его использовании, могут стрелять из лука на протяжении часов, которые требуются, чтобы выиграть сражение. Усталость от держания мушкета не идет ни в какое сравнение.

Итак, лук был обречен. Но в условиях, которые превалировали на том поле брани в тот день, лук наслаждался одной из своих последних великих побед. В течение нескольких минут передовая линия малва просто перестала существовать.

Когда это было сделано, вновь затрубили приказ. Катафракты убрали луки и достали копья. Затем, направляясь вперед галопом, в плотном строю, накатились на тысячи солдат малва, пытавшихся отступить.

Через нескольких минут эти попытки превратились в беспорядочное бегство, где единственной мечтой было спастись. Снова прозвучали трубы, и катафракты достали длинные сабли, сделанные в персидском стиле. А затем, в течение следующего часа, превратили беспорядочное бегство малва в бойню.

Как и всегда, пехота, в панике убегающая от конницы, была подобна антилопам, которых преследуют львы, — за исключением того, что эти львы искали скорее победу, чем пищу, и не удовлетворялись одной дичью. Они не прекращали преследование, пока пространство между крепостями не стало красным от крови, как до этого — крепостные рвы. На поле лежали тысячи тел врагов.

Когда прозвучал приказ вернуться, катафракты поскакали назад в свои лагеря. Они были полны яростного удовлетворения и спорили между собой, как правильно назвать еще одну победу на поле брани.

В итоге, хотя сама деревня не находилась в кольце наружных укреплений Велисария, они остановились на названии «Ситпур». Может, из-за того, что название было коротким и приятно звучало. Но скорее всего потому, что катафрактам полюбился чоупатти, который там пекли. Даже Маврикий теперь заявлял, что распробовал этот иностранный хлеб, и он ему понравился.

— Битва при Ситпуре! — победно заорал Ситтас, широкими шагами входя в штаб полководца, находившийся во многих милях к югу. — Ты можешь добавить это название к своему списку, о могучий Велисарий!

Велисарий улыбнулся. Энтузиазм Ситтаса был таким заразительным, что главнокомандующий почти сразу же расплылся в улыбке.

— И звучит неплохо, не так ли?

— Определенно, — объявил Ситтас. Слова прозвучали не очень четко, потому что командующий катафрактами уже набивал живот чоупатти, которые грудой лежали на небольшом столике, как раз у входа в штаб. — Великолепная вещь, — сказал он с полным ртом.

— Какие-нибудь проблемы? — спросил Маврикий.

Как и сам Велисарий, хилиарх отступил к внутренней линии укреплений, как только начался бросок. Никто из них не ожидал провала Ситтаса, и им требовалось планировать следующий этап осады.

— Немного, — проворчал Ситтас с полным ртом, размахивая тем, что осталось от чоупатти. Мгновение спустя этот кусок присоединился к своим предшественникам в пасти огромного мужчины, внешне напоминающего кабана. После того как была проглочена последняя крошка, Ситтас смог говорить более четко. — Единственной настоящей проблемой были органы. В нескольких разных местах малва смогли собрать небольшие линии из этих орудий. А когда они стреляют одновременно, то получается довольно неприятно. Вероятно, они убили и ранили больше моих людей, чем все остальные малва, вместе взятые.

Несмотря на мрачную суть слов, Ситтас все еще излучал великолепное настроение. И оно стало еще лучше со следующими словами, которые были попросту дикими.

— Конечно, это довольно скоро закончилось. После того как мои катафракты ясно дали понять: никакой пощады артиллеристам не будет, временно остававшиеся в живых бросили эти проклятые штуковины и побежали с поля боя. По крайней мере, попытались.

Велисарий уже начал говорить, но Ситтас жестом его остановил.

— О, пожалуйста, помолчи! Да, мы взяли столько пленных, сколько было возможно. Мы уже начинаем гнать жалких ублюдков на юг. Они робкие и смирные, как овцы. У тебя будет гораздо больше людей для трудовых отрядов, чем ты рассчитывал. Я сказал бы, по меньшей мере пять тысяч.

Велисарий кивнул. Затем, вернувшись к изучению карты, изображавшей сложные детали внутренней линии укреплений, сказал:

— Они нам потребуются. Мирному населению необходимо отдохнуть после такой тяжелой работы. Как и пленным, которых мы взяли раньше.

Ситтас рассмеялся.

— Судя по тому, что мне рассказали, потребуются стражники, чтобы удержать это твое мирное население от работы — в таком количестве, в котором нужны, чтобы заставлять пленных работать.

Маврикий эхом повторил его смех.

— Это недалеко от правды. После того, как крестьяне малва оценили новое положение вещей…

— Пенджабцы, — с силой перебил Велисарий. — Теперь это освободительная война, Маврикий. Эти люди — пенджабцы, а не малва.