Приложения

Итак, я жил тогда в Одессе
Средь новоизбранных друзей,
Забыв о сумрачном повесе,
Герое повести моей.
Онегин никогда со мною
Не хвастал дружбой почтовою,
А я, счастливый человек,
Не переписывался ввек
Ни с кем. Каким же изумленьем,
Судите, был я поражён,
Когда ко мне явился он
Неприглашённым привиденьем,
Как громко ахнули друзья,
И как обрадовался я!

*

Святая дружба, глас натуры!!!
Взглянув друг на друга, потом,
Как Цицероновы Авгуры,
Мы рассмеялися тишком…
……………
……………
……………

Кроме того до нас дошли три строфы из заключительной части Путешествия. Из них первая в очень черновом виде:

Недолго вместе мы бродили
По берегам Эвксинских вод:
Судьбы нас снова разлучили
[И нам назначили] поход.
Онегин, очень охлаждённый
И тем, что видел, насыщённый,
Пустился к невским берегам,
А я от милых южных дам,
От ‹жирных› устриц черноморских,
От оперы, от тёмных лож
И — слава богу — от вельмож,
Уехал в тень лесов Тригорских,
В далёкий северный уезд.
И был печален мой приезд.

*

О, где б Судьба ни назначала
Мне безыменный уголок,
Где б ни был я, куда б ни мчала
Она смиренный мой челнок;
Где поздний мир мне б ни сулила,
Где б ни ждала меня могила,—
Везде, везде в душе моей
Благословлю моих друзей.
Нет, нет! нигде не позабуду
Их милых, ласковых речей,—
Вдали, один, среди людей,
Воображать я вечно буду
Вас, тени прибережных ив,
Вас, мир и сон Тригорских нив.

*

И берег Сороти отлогий,
И полосатые холмы,
И в роще скрытые дороги,
И дом, где пировали мы —
Приют, сияньем Муз одетый,
Младым Языковым воспетый.
Когда из капища наук,
Являлся он в наш сельский круг —
И нимфу Сороти прославил
И огласил поля кругом
Очаровательным стихом.
Но там и я мой след оставил
И, ветру в дар, на тёмну ель
Повесил звонкую свирель.

Глава десятая

В 1830 году Пушкин написал несколько строф главы, следующей за последней печатной. Глава эта по прежнему счету (до исключения Путешествия Онегина) являлась десятой. Рукопись её Пушкин сжёг в том же, 1830 году. От этой главы до нас дошли только отрывки (первые четверостишия) четырнадцати строф, записанные особым шифром, и черновики следующих за ними трёх строф.

Ⅰ

Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щёголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой.
Над нами царствовал тогда.
……………

Ⅱ

Его мы очень смирным знали,
Когда не наши повара
Орла двуглавого щипали
У Бонапартова шатра.
……………

Ⅲ

Гроза двенадцатого года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский бог?
……………

Ⅳ

Но бог помог — стал ропот ниже,
И скоро, силою вещей,
Мы очутилися в Париже,
А русский царь главой царей.
……………

Ⅴ

И чем жирнее, тем тяжеле;
О русский глупый наш народ,
Скажи, зачем ты в самом деле
……………

Ⅵ

Авось, о Шиболет народный,
Тебе б я оду посвятил,
Но стихоплёт великородный
Меня уже предупредил
.……………
Моря достались Альбиону.
……………

Ⅶ