Прима

— Он, вероятно, все еще не восстановился до конца. Мисс Грант его сильно изувечила некоторое время назад.

Этот воробушек? С трудом верится.

— Думаю, наш разговор можно считать оконченным, — подвел итог преподаватель, с трудом поднимаясь. — Постарайтесь быть осторожней, мисс Сфорца.

Как можно быть осторожной, если плохо представляешь, чего вообще стоит опасаться. Он выглядел как подросток, но одному богу известно, как мог изменить внешность сейчас. Утешает только одно: искусственный интеллект никогда не может полностью скопировать человеческое сознание и, рано или поздно, его все равно раскусят.

Мальчишка лет шестнадцати. А за мной как раз упорно увивается Фрэнк, которому больше семнадцати-восемнадцати лет дать не получится. Что если артефакт — это как раз он?

Я вспомнила настырного сопляка и рассмеялась. Вот уж кого нельзя было упрекнуть в искусственности, так это как раз Фрэнка. Особь мужского пола, которая попрощалась с детством, но мужчиной еще не стала. Надоедливый водник ведет себя именно так, как и стоило ожидать от парня его возраста.

Да и зачем бы этому пресловутому Писанию так старательно привлекать мое внимание к себе, если оно в бегах?

— Спасибо, что уделили мне время, профессор, — отозвалась я и поднялась на ноги. — Было приятно поговорить.

Лгать, будто мои чувства взаимны, мужчина не стал. Удивительно сочетание манер и прямоты.

На первую лекцию я опоздала. Всего на пару минут, но это обернулось форменной катастрофой, ведь ее занятие вел именно декан, который и так-то меня не слишком сильно любил. Судя по оговоркам однокурсников дело было не только в моем поле, но также и в родословной, которая у профессора Райана Мидуэлла была предельно короткой.

Комплексы, комплексы, комплексы…

Сперва декан отчитал меня за опоздание, а затем отпускал колкие замечания по поводу и без в течение всей лекции. Я старалась глубоко дышать и записывала каждое слово истины, которое изрекал профессор Адамс. Потому что тот заимел отвратительную привычку каждые десять минут проверять, что именно я записываю.

Когда аристократы с пренебрежением относятся к плебеям, тут же поднимается волна общественного возмущения. А можно обвинить плебея в том, что он дискриминирует аристократа из-за высокого происхождения? Хорошо бы, если да.

Когда лекция завершилась, мне стоило больших усилий собираться медленно и чинно. Хотелось развернуться и просто сбежать от декана куда подальше, чтобы ненароком его не избить. До полусмерти.

— Вам стоит вернуться на родину, мисс Сфорца, — бросил мне в спину мужчина, когда я уже переступала порог аудитории.

— Мне лучше знать, что стоит делать, а что нет. Сэр, — ответила я, не оборачиваясь.

Теперь уже делом чести было выдержать до конца эту пытку, не уронив собственного достоинства. И случайно никого не убив. Убивать следует исключительно намеренно.

Резерв тем временем постепенно пополнялся, понемногу, капля за каплей. Может, даже чуть быстрей обычного. Что бы ни случилось с моей магией, но ничего страшного не произошло.

Действительно ли от меня подпитывался темный артефакт? Даже после разговора с профессором Бхатией поверить до конца в подобную историю никак не удавалось.

В любом случае, следовало побеседовать с Кассиусом Фелтоном, благо было о чем. Их артефакт — их ответственность.

Глава 7

День прошел относительно спокойно, мирно, что означало «я увидела Лестера только один раз и то мельком». Мы с гаденышем успели обменяться только парой колких рейтинг, который на самом деле не могли бы задеть и пятилетних. Но чертовски трудно придумать что-то стоящее на бегу.

Обед я провела в прежней «королевской» компании. Фелтон вернулся из своей внезапной поездки и снова прирос намертво к своей рыжей любви. Вот только взгляд у Полоза стал каким-то… странным. Хотя и неудивительно, подозреваю, я бы сама выглядела не лучше, если бы фамильный артефакт моей семьи угрожал безопасности людей.

— Кажется, тебя начали принимать всерьез на факультете? — осведомился Кассиус совершенно светским тоном.

Разумеется, меньше всего некроманта интересовали мои университетские успехи, но Фелтон старался держаться безукоризненно вежливо, как будто бы он являлся хозяином дома, в котором я гостила.

— По крайней мере, я близка к этому, — пожала я плечами с невозмутимым видом. — У вас здесь так сильно предрассудки. Но я сильней.

Максин закатила глаза, демонстрируя, насколько сильно я ее раздражаю. Какая же прозрачная девица… Каждая эмоция на виду. Но хотя бы не лицемерная, это в определенной мере плюс.

— Ты просто удивительная, — ясно улыбнулась мне Эшли. — Мало кто из наших девушек решился бы на подобное.

Слышать такую безыскусную похвалу оказалось до нелепости приятно.

— Эшли, учитывая, что именно ты творила сама… — покачала головой Ребекка. — Тебе ли говорить об отсутствии смелости у наших девушек?

Моя правая бровь непроизвольно поползла вверх, выдавая крайнее изумление. Фелтон и его невеста обменялись такими взглядами, что, кажется, все тут же почувствовали себя лишними. Все до единого.