Прима

Рэйчел мне хитро подмигнула, и ее рейтинг в моем личном списке приятных людей значительно вырос.

— Итак, студенты, — начал профессор и многозначительно кашлянул. — Эй, Ричардс, Уотс, Симмонс! Убрали карты! Не под стол, а в сумку! Я все вижу!

О, Мадонна… Ну, вот скажите мне, кому могло прийти в голову играть в карты на лекции преподавателя, которому в конце года государственный экзамен сдавать?

Профессор Бхатия, тем временем, что-то принялся бормотать себе под нос, подозреваю, это были мантры.

Лестер устроился на свободном месте, довольно далеко от меня и Рэйчел, и я уже надеялась на тишину и покой, но гад и тут нашел способ напомнить о себе. Мне на колени приземлилась бумажная птичка. Дожили, мне теперь еще и записки подбрасывают, словно снова вернулась в школу.

Я украдкой развернула эпистолу и прочла «На перемене нужно поговорить. Очень нужно».

Замотивировало ли такое послание для встречи? Однозначно нет.

Уже через пару минут я озадаченно увидела, что вторая птичка опускается уже на стол профессора Бхатии… И вот это выражение лица преподавателя стало аргументом в пользу предложения Лестера пообщаться. А уж когда профессор еще и посмотрел на гада и кивнул, словно бы отвечая на какой-то вопрос…

Проклятье! Как же сложно играть в одиночку против уже сложившихся коалиций!

До конца занятия я с огромным трудом изображала себя приличную студентку, внимая каждому слову преподавателя и записывая абсолютно все. Мыслями я была… далеко. Резерв восстанавливался, причем на порядок быстрей обычного, как будто бы сама моя суть была возмущена постоянным похищением магической энергии и стремилась как можно быстрей восстановить баланс.

Когда прозвенел колокол, я начала собираться настолько медленно, как только можно было, ожидая того же и от Лестера. Он и профессор Бхатия поступили также, как и я, старательно делая вид, будто ничего между нами троими не происходит.

Рэйчел попыталась было окликнуть сперва меня, а потом и Дэниэла, но мы оба отмахнулись от нее, выдав правдоподобные предлоги для задержки. Но Лестер все равно запер дверь, когда последний студент вышел в коридор.

— Что с вашим резервом, мисс Сфорца? — спросил декан факультета стихийной магии.

Я заметила растерянный взгляд однокурсника.

— Резерв?

Видимо, это стало для Лестера новостью.

— Половина. И быстро восстанавливается, — ответила я, передернув плечами.

Преподаватель подошел вплотную и сделал несколько пассов, после чего задумчиво нахмурился. Тут впору было паниковать, уж слишком многозначительно молчал профессор Бхатия.

— Что со мной? — спросила я, содрогаясь от ужасных догадок.

Мужчина успокаивающе похлопал меня по плечу.

— С вами все в порядке, юная леди. Кем бы ни был ваш реципиент, сейчас он действует куда аккуратней.

Слегка замутило. Реципиент. А я, следовательно, донор. Отвратительно.

— То есть вы считаете, у меня кто-то осознанно забирает магическую энергию…

Лестер мрачно рассмеялся.

— Кто-то… Оно. Темное Писание. Проклятый артефакт.

Я озадаченно посмотрела на парня.

— Значит, вот сейчас ты можешь сказать мне хоть что-то конкретное.

Так сложно было поделиться со мной хоть крупицей информации раньше? Если он уже подозревал, что ко мне… присосался артефакт. Мерзость какая.

— Не нужно на меня рычать, Сфорца! — перешел в глухую оборону Лестер. — Я не мог ничего сказать без благословения Касса. Это не моя тайна. А Фелтоны сейчас моя единственная семья.

Очень хотелось отвесить очередную колкость по поводу отца гаденыша. Но это бы наверняка убило настроение для дальнейшей беседы.

Я смотрела на Лестера многозначительно и угрожающе, ожидая продолжение.

— Это только предположения, мисс Сфорца, — тихо произнес профессор Бхатия.

Мне начало казаться, что Лестер просто попросил преподавателя присутствовать во время разговора, понимая, насколько сильно я не желаю оставаться с ним наедине.

— Предположение, — нервно рассмеялся Лестер. — Да я уверен! Уверен в том, что проклятое Темное Писание здесь! В замке! Оно пытается убить меня! И забрать магию у Сфорца!

Темное Писание… Странное название для артефакта. У меня голова кругом шла.

— Писание? Это что, книга? — спросила я, пытаясь переварить все услышанное. — Я имею дело с книгой?

Профессор Бхатия обменялся с Лестером короткими напряженными взглядами. Кожей чувствовала, эти двое знали что-то еще, что-то, утаиваемое от меня. И, кажется, речь шла о чем-то действительно важном.

— Проклятье, о чем вы так выразительно молчите?! — воскликнула я, чувствуя как внутри поднимается привычная боевая злость.

Преподаватель только плотней сжал губы, демонстрируя явное намерение молчать и дальше.

А вот Лестер внезапно решил проявить словоохотливость.

— Поклянись, Сфорца, что не расскажешь ни одной живой душе, — потребовал он, подойдя ко мне так близко, что я могла перечислить все ноты в его парфюме.

Дать клятву? Тогда ведь ее придется держать… Пусть это только условность, но Сфорца держат клятвы, это часть семейной чести, семейной гордости.