Прима

На физиономии Фелтона появилось настолько невинное выражение, что я бы уже вызывала полицию и умоляла засадить его за решетку на всякий случай. Эшли к таким фокусам своего будущего мужа, похоже, уже давно притерпелась и даже научилась в какой-то мере противостоять.

— Что, рыжая моя?

Голос темного был так мягок, вкрадчив, бархатом по коже. Даже у меня возникло то странное чувство в животе, которое натуры извращенные и банальные называют пресловутыми «бабочками». Представлять внутри своего тела насекомых у меня не было ни малейшего желания, но отрицать, что интонации Кассиуса Фелтона взывали далеко не к разуму я бы не стала.

— Полоз, выкладывай! — потребовала стихийница, нахмурившись. Гримаса у нее вышла отнюдь не грозной.

Фелтон с самым невозмутимым видом выложил на стол читательский билет, платок, упаковку жевательной резинки и одну запонку.

— Выложил. Ключи от комнаты и мобильный все-таки стоит оставить при себе. Катарина, Кот, за мной.

Вслед нам донеслись проклятия, который рыжая произносила вполголоса. Не захохотать оказалось чудовищно сложно, но я справилась. Бедняжке Грант оставалось только посочувствовать: насколько я успела узнать лорда Фелтона и леди Гринхилл непростой характер этого семейства действительно был фамильной чертой.

— Однажды она не выдержит и просто бросит тебя, — фыркнула я тихо, когда мы отошли достаточно далеко от столовой. — Даже самая терпеливая женщина не может терпеть такие выходки вечность.

Идущий рядом Лестер тихо захихикал, выражая согласие.

— Не всякий мужчина сможет терпеть выходки Эшли, так что наше семейное счастье гарантированно, — пожал плечами Кассиус с веселой ухмылкой. — Мы просто обречены с Эшли на семейное счастье. Да и я свой лимит неприятностей на жизнь уже исчерпал, и сейчас куда важней спасти Дэна.

Здесь я была целиком и полностью согласна. Эти двое до неприличия влюбленных друг в друга голубка будут совершенно счастливы после свадьбы и проживут до глубокой старости в любви, пусть явно и не в полном согласии. А вот с Дэниэлом тут могла выйти неприятность, и большая.

«Военный совет» собрался в рекордно короткие сроки. Даже лорд Фелтон сумел явиться, я подозревала, что тут не обошлось без портала. Следовательно, жизнь племянника лорд Гарольд ценил не меньше жизни собственного единственного сына.

В глазах леди Гринхилл я видела веселую злость как перед хорошей дракой. Мы с ней были чертовски похожи, с этой женщиной, по крайней мере, мне очень хотелось в это верить. Профессор Бхатия держался с прежней невозмутимостью каменного изваяния. Выдержке преподавателя оставалось только позавидовать.

— Итак, Седрик дал знать, что он рядом и набирает силы, — задумчиво произнес лорд Фелтон, поморщившись. — Кажется, он окончательно потерял остатки разума, раз решил проводить подобного рода ритуалы настолько открыто. Дафна, мне кажется, нам стоит ликвидировать нашего родственника, как твое мнение?

Нам придется убить человека? Не то чтобы я отличалась особым пацифизмом, но убийство и есть убийство, за него грозит тюремный срок. Да и почему нельзя просто задержать лорда Лестера и сдать полиции? Ведь именно так должны поступать «хорошие парни», разве нет? Ведь только суд может приговорить кого-то к смерти.

Или я просто связалась не с хорошими парнями?

Я с надеждой уставилась на профессора Бхатию в тщетной надежде, что хотя бы он напомнит, насколько все происходящее незаконно. Тот возмущаться не спешил, видимо, полностью одобряя все происходящее.

Мадонна, какой бред творится вокруг?!

— Здесь будет игра на опережение, дядя Гарольд: либо мы убьем лорда Лестера, либо он убьет всех нас. Если у противника нет совести, то лучше не вспоминать о своей. Это ведь не олимпиада, в конце концов.

Мне оставалось только помалкивать и дать старшим выработать план.

Дэниэл с каждым произнесенным словом мрачнел все больше и больше. Поневоле начинаешь сочувствовать человеку в такой ситуации, даже если в целом он тебе едва не до тошноты неприятен.

— Кот, скажешь что-нибудь? — обеспокоенно спросил у кузена Фелтон.

Если мое молчание никого не удивляло и не тревожило, то вот нежелание произнести хоть слово в случае Лестера могло быть чертовски плохим признаком.

— А что мне нужно сказать? — озадаченно спросил мой однокурсник, пожав плечами. На его лице было совершенно потерянное выражение. — «Не убивайте моего отца, он хороший?». Но он не хороший. Совершенно не хороший. Он чудовище. И даже если я не хочу его убивать, то ведь ничего не изменится, ведь так?

Я не выдержала и выругалась.

— А нельзя взять лорда Лестера живьем и просто вернуть в тюрьму? — взмолилась я, совершенно не желая ввязываться в темные дела.

На меня смотрели как на полную идиотку.

— Катарина, его один раз уже сажали, — напомнила со снисходительной улыбкой напомнила леди Гринхилл. — Так он сперва из камеры организовывал нападения на университет, а теперь вообще сбежал оттуда. К тому же, он может слишком много может рассказать властям о других темных. Чудо еще, что в первый раз не разоткровенничался.