Прима (ЛП)

Чистый ужас пронесся сквозь меня, сгоняя остатки тумана в голове и позволяя ясно видеть. Этот человек убил отца Алека и Юрия, и я не сомневалась, что он сделает то же самое с каждым, кого я люблю.

Рвота начала заполнять горло, когда я осознала, что вернулась в то же положение, в котором была раньше. Похоже, что за последние несколько лет я так ничему и не научилась. И вот я уже снова в той самой дыре, из которой мне с трудом удалось выбраться, только на этот раз мои действия будут касаться не только меня. Мой выбор затронет людей, которые мне небезразличны, и мне есть что терять. Если я сделаю это, то, конечно, потеряю себя, но мысль о том, что я могу потерять Бабу или Алека… на этом внутренние дебаты заканчивались.

— Да… все ясно.

— Хорошо, и на тот случай, если эти картинки станут немного туманными в твоей хорошенькой головке, и ты подумаешь о том, чтобы выплеснуть свои кишки, я предлагаю тебе вспомнить, что в этом твоем театре есть еще люди… два танцующих паренька, которые умрут так же легко, как их папаша.

— Я… я ничего не скажу… — сказала я, не боясь больше за свою жизнь, но понимая, что теперь я отвечаю за жизнь еще троих. — Я поняла ошибку своего пути. Я… я скучала по тебе, Никки. — Каждое слово убивало все большую часть моей души. Каждое слово, как нож, вонзалось мне в живот, но это уже не имело значения. Я больше не имела значения. Взмахом молотка я забила еще один гвоздь в свой гроб. — Я сделаю все, что ты захочешь.

— Конечно, сделаешь, — сказал он, его губы скривились в улыбке, которая ледяными пальцами впилась в мой позвоночник.

— Босс?

— Что? — огрызнулся Николай, поворачивая голову, чтобы взглянуть на виновного в том, что он его прервал.

— Шампанское, которое вы заказывали, уже здесь, — сказал тот, видимо, привыкнув к переменам в настроении своего босса или, наоборот, совершенно не понимая, что может сделать Николай. Взяв в одну руку серебряное ведерко со льдом и бутылкой шампанского, а в другую — пару фужеров, он спросил: — Куда поставить?

— Ставь на стол, а потом вали на хрен, — сказал Николай, ослабив наконец хватку и отступив на шаг. — Не перебивай меня больше, пока не загорится эта гребаная гостиница.

— Будет сделано, босс, — сказал мужчина, окинув меня взглядом, после чего выполнил свою задачу и ушел.

Разве это безумие, что я была благодарна, когда он закрыл за собой дверь? Если учесть, что я не ушла вместе с ним, то, возможно, это было ненормально — испытывать благодарность, но мне было все равно. Мысль о том, что все, что должно произойти, хотя бы на этот раз произойдет без свидетелей, была единственной хорошей вещью, за которую я могла уцепиться в данный момент.

Николай небрежно прошелся по комнате, достал бутылку изо льда и, прочитав этикетку, хмыкнул. — Неплохое, не Krug, но я не буду воротить нос от моего хорошего друга Дома, — сказал он.

Я знала, что лучше не закатывать глаза и не смеяться… этот урок я усвоила довольно быстро после первого знакомства с этим человеком. Я кивнула, потирая горло, чтобы облегчить боль от его захвата.

Он освободил проволоку и откупорил пробку, от громкого звука я подпрыгнула, а Николай рассмеялся. — Ну, давай, — сказал он, наливая шипучее вино в один из фужеров. — Раздевайся, как ты там себя называешь, и вставай на колени.

Даже зная, что может произойти, я, казалось, не могла понять, о чем он говорит. Я наблюдала за тем, как он делает первый глоток, его адамово яблоко покачивается, когда он проглатывает шампанское.

— Не заставляй меня ждать, Клара. Ты же знаешь, я не люблю повторяться.

Да, я тоже усвоила этот урок. Похоже, я не усвоила только то, что побег — это не вариант. Если я не хочу, чтобы за мое непослушание расплачивался другой. Руки дрожали, когда я снимала одежду. Тишина сопровождала каждое движение ткани вниз по ногам или вверх по голове, пока не осталось ничего, что можно было бы снять. На мне был только плащ стыда и, вполне возможно, отпечатки его пальцев на моей шее, когда я смотрела, как он идет ко мне, одной рукой поднося бокал к губам, а другой расстегивая молнию на брюках. К тому времени, когда он встал передо мной, его член уже освободился из своего заточения и развратно покачивался, разглядывая мое обнаженное тело.

— На колени, живо, — сказал он, сжимая в кулаке свой член. — Если, конечно, ты не решила, что не любишь смазку?

Я думала, что не могу чувствовать себя более униженной, но я ошибалась. Медленно опустившись на колени, я впервые оглянулась назад и увидела, что то, что я приняла за стену, на самом деле оказалось огромной стеклянной плоскостью, из которой открывался вид на воды озера. Обернувшись, я поняла, что то, что он сказал по телефону, вот-вот сбудется. Его губы скривились в усмешке, а мои раскрылись, чтобы принять его член, и мой язык тут же начал лизать и смазывать его, зная, что именно я должна обеспечить обещанную им смазку. Он пил шампанское, глядя в окно на озеро, а моя голова двигалась вверх-вниз по его члену, пока он не схватил меня за волосы и не освободил.