Примадонна. Банкирша. Шлюха

- Неблагополучный дом. Пьянки, дебоши, рукоприкладство. И молчок. Круговая порука.

Не дело это, Зоя. Надо информировать о случаях. Чтоб порядок был. Согласна?

Просто как в детективе: сначала провал, потом вербовка. Зое стало смешно.

- Мы еще поговорим подробнее, - гнул свое участковый. - В неслужебное время. Ты хахаля-то еще в столице не успела завести? Нет? Ну, значит, со свободным временем проблем не будет. Заскочу как-нибудь вечерком.

Заскочит вечерком и накроет Жанку с Миледи?

- Да я и сама могу зайти, - поспешно сказала Зоя.

- В общем, договоримся. - Соловых растер окурок в блюдечке. - А с бутылками прекрати. Нынче же. Вон бабе Любе давно на покой пора. Ты бы у нее тихонько это… перенимала бы мастерство. Потребуется новый дворник, а ты уже под рукой. Это разговор между нами. Не распространяйся.

Зоя и не собиралась. Она просто объявила подругам, что с бутылками надо завязывать.

- Нас милиция засекла, - объяснила она.

- А как же теперь жить?…

Этого Братчик не знала, но в ее голове уже созревал новый план. Она решила бороться за Москву в одиночку.

Год 1977-й. Жанна

Когда Миледи и Зоя в поисках Жанны добрались до ГИТИСа, там давно уже закончился очередной тур экзаменов по актерскому мастерству и все разошлись.

Подруги вернулись в дворницкий подвал.

- Дома она! - облегченно вздохнула Зоя, обнаружив, что дверь не заперта.

Другого варианта и быть не могло, поскольку баба Люба уехала на недельку погостить к брату под Рязань.

- Жанна! - позвала Зоя, входя в подвал. Ответа не последовало. Подруги тревожно переглянулись.

- А ну посмотри в ванной! - приказала Братчик Миледи. - Может, она там отмокает.

Миледи осторожно отвела рукой клеенчатую занавесочку и отскочила с истошным визгом.

- Что?…

- Она там… там… - У Миледи тряслись губы.

Зоя рывком отдернула занавеску и остолбенела.

В розовой от крови воде лежала с закрытыми глазами мертвая Жанна.

Так, во всяком случае, показалось Зое. К счастью, только показалось. Когда Зоя вытаскивала обмякшее тело из ванны, ресницы Жанны чуть заметно дрогнули.

- Жива она! Жива!… - заорала Зоя. - Слышишь, Миледи?…

Но от Миледи все равно не было никакого толку. Она забилась в угол, где так и просидела, пока Братчик перетягивала Жанне руку выше надреза, пока встречала вызванную по телефону «Скорую», пока врачи на носилках уносили недвижимую Жанну из подвала…

Навестить Жанну в больнице подругам позволили лишь на третий день. И то под честное слово не касаться неприятных тем, а уж тем более неудавшегося самоубийства.

Жанна встретила их пустым взглядом из-под одеяла.

- Ну как ты тут?…

- Кто такой Кащенко, не знаете? - неожиданно спросила Жанна.

- Врач вроде бы… - ошеломленно ответила Зоя. - Тут в Москве психушка его имени. Дурдом.

Сказала - и осеклась.

- Понятно… - Жанна бледно улыбнулась.

- У тебя что, не получилось? - промямлила Миледи и тут же получила от Братчик ощутимый удар локтем.

- И не могло, - сказала Жанна. - Потому что там, на экзамене, не я была. Кто-то другой. Жалкая трусиха и бездарь. Но запомните мои слова, девчонки. Они еще пожалеют. Они еще будут на меня у входа лишний билетик спрашивать. Цветы на сцену носить. Они еще сами загремят в Кащенко!

Она взглянула на подруг сумасшедшими глазами и вдруг громко пропела внезапно окрепшим голосом:

- Блоха! Ха-ха-ха-ха!…

Через неделю ее выписали. Домой Жанна написала, что поступила в ГИТИС и поселилась в общежитии. Она была твердо намерена добиться своего, хотя пока не представляла, как это будет происходить. Знала одно: уезжать отсюда нельзя.

Не собиралась домой и Миледи. Ей нравилась необъятная, шумная, сверкающая столица с бесконечным потоком машин, толпами хорошо одетых людей, веселыми огнями ресторанов и множеством заманчивых витрин.

Если бы подруги засобирались обратно, Миледи по своей бесхарактерности поехала бы с ними. А поскольку об этом даже разговоров не велось, она и не дергалась.

А у Зои Братчик начиналась своя, отдельная история.

Год 1977-й. Зоя

Совет участкового перенимать потихоньку мастерство бабы Любы Зое запомнился хорошо. В нем она уловила намек на возможную замену старой дворничихи. А мастерство уборки Братчик давно уже освоила. Соловых сам убедился в этом, заглянув как-то утром во двор 14-го дома по Лужнецкому проезду.

- Красиво работаешь, - одобрил он, глядя, как Братчик управляется с метлой. - Ну а вообще-то, как в доме дела? Нет ли нарушений паспортного режима?

- Есть, - сказала Братчик неожиданно для себя самой.

- Про тебя я знаю.

- У бабы Любы еще двое без прописки живут. Две девчонки.

- Кто такие?

- Мои знакомые. - Зоя потупилась.

- Так ты кого хочешь мне сдать? Бабу Любу или подружек?

Зоя вдруг покраснела до слез.

- Я потому сказала, что вы ведь все равно узнаете, Геннадий Михайлович. Получится, что я от вас что-то скрывала.

- Молодец, Зоя, - сказал участковый, сверля ее оловянными глазами. - Пока пусть живут. Я подумаю.

Зоя начала было ругать себя за длинный язык, а потом решила, что все к лучшему. Участковому она сказала чистую правду, а чуть что - это ей зачтется.