Примадонна. Банкирша. Шлюха

Она не знала, насколько была близка к истине. Только чемодан остался в ее квартире не на год, а навсегда. Впрочем, и Миледи тогда этого не знала.

- Ты не пропадай! - крикнула ей вслед Евгения. - А то что я твоей матери скажу?…

Но лифт уже увез Миледи вниз.

Евгения вернулась на кухню в смятенных чувствах. Она села за стол и, глядя в одну точку, стала слепо шарить рукой в поисках курева. Вероника вложила сигарету ей в рот, щелкнула зажигалкой.

- Ты расстроилась, Женечка? Может, это мне следовало уйти?

- Помолчи, - сказала Евгения. - Помолчи, ради бога!…

Вероника легонько поцеловала ее за ухом:

- Ну, Женечка! Мы ведь опять вместе. Разве не это главное?

- Да, - сказала Евгения. - Это.

Миледи ткнулась было в дворницкую. Хоть на одну-то, последнюю ночь она может найти приют? Но на стук никто не отозвался. В этот момент Зоя и Соловых вовсю занимались любовью и ничего не слышали.

Годы 1977-1978-й. Жанна

После изгнания из подвала Жанна две ночи провела на Казанском вокзале. Днем она бродила по городу с большой, оттягивающей руки спортивной сумкой, где лежали все ее вещи. Денег у Жанны не было даже на стакан газировки. Однажды она едва удержалась, чтобы не схватить надкушенную сосиску, сиротливо лежавшую на столике уличного кафе. Но большая нахальная ворона оказалась быстрее и перехватила добычу, взвившись с ней в небеса. К исходу второго дня голод пропал. Только голова у Жанны стала немного кружиться. Но это можно было стерпеть. Куда хуже обстояло дело со сном. На вокзале, как известно, не разоспишься. В зале ожидания то и дело появлялся военный патруль, расталкивавший спящих и требовавший документы. Нужно было постоянно следить за тем, чтобы патруль не оказался в опасной близости. Жанна загодя поднималась с жесткой скамьи и с озабоченным видом тащила свою сумку на улицу. Потом возвращалась и задремывала минут на десять.

Это ее так измотало, что на третью ночь она едва не попалась.

- Девушка, жениха проспишь! - раздался над ее ухом громкий голос.

Патруль был тут как тут: два молоденьких солдата и офицер с закаменевшим лицом. Жанна вскочила.

- Ой, спасибо, что разбудили! - воскликнула она. - Чуть на электричку не опоздала.

Жанна заторопилась к пригородным кассам. Патруль двинулся следом. Под взглядом офицера Жанна стала лихорадочно шарить по карманам, зная наперед, что не найдет ни копейки. И вдруг - о чудо! - за подкладкой что-то звякнуло. Там оказалось несколько завалившихся монет, которых едва хватило на билет до второй зоны. Жанна села в пустой вагон последней электрички, которая тут же тронулась.

Жанна тупо смотрела в темное окно, не зная, что ей делать дальше.

- Станция Кратово! - прохрипел голос в динамике, и двери с шипением отворились.

Жанна шагнула на пустую платформу. Подмосковный поселок утопал во мраке. Лишь шагах в пятидесяти от платформы светился яркими огнями маленький ресторанчик, откуда доносилась приглушенная музыка. Жанна пошла на свет. К двери ресторана был пришпилен листок с рукописным объявлением: «Ресторану «Дружба» срочно требуется уборщица». Не раздумывая, Жанна толкнула дверь.

В нос ей ударил запах пригоревшей еды и табачного дыма. Почти все места в тесном зальчике были заняты.

На эстраде надрывался гитарный ансамбль, наяривая что-то разухабистое.

Пожилой швейцар, дожевывая на ходу, преградил Жанне дорогу:

- Куда? Местов нет! Через полчаса закрываемся!

Жанна ничего не ответила. Она стояла, глядя на красную рожу швейцара, и ждала, когда у нее потекут слезы. Плакать ей не хотелось, но, черт возьми, артистка она или нет! Наконец слезы полились. Да так, что теперь Жанна никак не могла их остановить.

- Ты чего? - испугался швейцар. - Обидел кто?

- У вас тут объявление… - всхлипывала Жанна. - Про уборщицу… Я хотела…

Она заплакала еще сильнее.

- Сейчас-то зачем? - растерялся швейцар. - Ты днем приходи.

Но Жанна доиграла сцену до конца. Она опустилась на корточки и спрятала лицо в ладонях. Плечи ее сотрясались от рыданий. Дрогнувший швейцар привел какого-то ресторанного начальника, еле вязавшего лыко. Тот долго не мог понять, чего от него добивается Жанна. А она, рыдая, умоляла взять ее уборщицей за любую, самую мизерную плату.

- Ну ладно, ладно, - махнул рукой начальник. - Приходи.

- Я прямо сегодня могу начать.

Ресторанного начальника явно ждала очередная рюмка.

- Черт с тобой, - сдался он.

Все остальное было уже проще. На кухне она наелась до отупения и, подремывая, дождалась, пока зал опустеет. Потом взялась за уборку, с которой управилась только к рассвету. Так что спать ей пришлось в подсобке, где она и обосновалась на долгое время. Назавтра ее без особых проблем оформили уборщицей со смехотворным окладом. Но Жанна и этому была рада до беспамятства.

Работенка, конечно, у нее была не приведи господи. Окурки, объедки, осколки разбитой посуды каждый вечер собирались в настоящие горы. С ноющей поясницей и дрожащими ногами Жанна возвращалась в подсобку, на тощий матрасик, разложенный прямо на полу между пирамидами ящиков и завалами тяжелых мешков.