Примадонна частного сыска

Впрочем, последняя версия, которую наверняка менты размотали, имела значительные огрехи — к чему ей ехать в Тарасов, если застрелить супруга можно было и здесь? Тем не менее…

Мельком просмотрев видеокассеты, Макс ликующе сообщил мне, что играющие мужскую роль «актеры» — сплошь местные «шишки». Бизнес, политика и еще черт знает что. Макс вознамерился было опубликовать статью под каким-нибудь шокирующим названием, оттолкнувшись от увиденного, но я его остановила.

— Горохов, и не вздумай! Я надеюсь на тебя, на твое понимание. Это все очень важно, и пока нельзя ничего печатать! Занимайся пока что своими обычными делами.

— Ладно, — сник Макс, сообразив, что, когда я говорю таким жестким тоном, спорить со мной не рекомендуется — себе дороже.

— А фотографии не забудь сделать. Завтра же. Только конфиденциально, — напоследок бросила я.

Постояв под душем и пожелав гостеприимному хозяину спокойной ночи, я отправилась спать. Надо копить силы на день грядущий. Они мне ох как завтра понадобятся, чувствую.

* * *

Проснулась я от бившего в ноздри аромата свежесваренного кофе — Горошек расстарался, найдя мою баночку. Зато часы показывали время, убийственное для меня, — всего-навсего шесть часов. Ну куда так рано!

— А, ты встала, Танечка, — живо приветствовал меня рыжий Макс, когда я вяло вползла на кухню. Он был свежим и весь сиял. — А я улетаю на работу. В обед, может быть, заскочу, притащу тебе фотографии и кассеты, — залпом допивая остатки кофе и не обращая внимания на мою невозмутимую мину, добавил он. — Ключи у тебя есть, чувствуй себя как дома.

Я тупо кивнула, чувствуя, как потихоньку, очень медленно, потому что рань несусветная, начинают пробуждаться мои мозги. И взяла в руки сигареты, и присела на кухонную табуретку.

В витке невесть откуда взявшейся хозяйственности или не зная, куда деть прущую наружу энергию, Горошек широким жестом поставил передо мной большущую чашку с кофе, кивнул на шкворчащую на плите яичницу с колбасой и покинул меня, торнадно полыхнув напоследок рыжим хвостом.

Только закурив и выпив кофе, я проснулась окончательно и почувствовала себя готовой к легкому завтраку. За дело приниматься все равно слишком рано — не стоит будить людей ни свет ни заря.

Наконец на улице рассвело, и солнце весело выплыло из-за тучек. День обещал быть светлым и теплым, что меня порадовало.

Позавтракав и выкурив еще одну сигарету, я села в машину и отправилась в «рассадник порока и разврата», где обитали девочки по вызову вместе со своими телохранителями. Может быть, они еще там?

Поднявшись на второй этаж, я позвонила в восьмую квартиру. После длительной паузы мне открыли, и твердолобый, накачанный тип по имени Сергей полусонно уставился на меня, словно сверяя с невидимой фотографией. Узнав в моей личности вчерашнюю наглую захватчицу, Сергей мрачно спросил:

— Ну, че еще надо?

— Поговорить, разумеется. — Я уперлась носком кроссовки в дверь, боясь, что мордоворот решит закрыть квартиру и скрыться внутри.

— О чем? — не понял браток. — Обещала же не трогать больше.

— Надо один вопрос прояснить, — сообщила я и попросила, решив сегодня быть вежливой: — Позови Иру, будь так добр, мне надо с ней поговорить.

— На кой черт тебе Ирка?

— Надо. — Я положила руку в карман, ощупывая пистолет, и приняла задумчивый вид, словно спрашивала у себя, стоит ли заново припугнуть парнишку. Но он и без того все понял, зверски посмотрел на меня и рявкнул:

— Ирка!

— Ну-у, — сонно откликнулась из глубины квартиры девица.

Но она тут же появилась в дверном проеме, сверкая голыми ногами. Футболка скрывала ее фигуру до середины бедер, уподобляясь мини-платью. Ирина узрела меня и, кажется, поняла, зачем ее звали.

Пообщавшись с обоими своими новыми знакомыми из местного мира развлечений поочередно, я таки прояснила для себя несколько моментов. Камеры ставили либо охранники, которые, привозя девушек в незнакомое место по вызову, обязаны были проверить помещение, либо сами девушки. Ира с отчаянием в голосе созналась:

— Не все, конечно, про это знали. Да Пашка всем и не предлагал. Ему же выгоднее, чтобы как можно меньше народу было в курсе. Я камеру не ставила, но девчонки рассказывали. Кстати, Пашка еще и приплачивал за это, только какую-то мелочь, сволочь такая!

Полностью удовлетворенная полученными сведениями, я вышла из подъезда и села в машину. Теперь можно понаблюдать за женой Терехова, Викторией. Скорбит ли она о потере супруга? Или в ус не дует, наслаждаясь свободой? И как там у нее с алиби? В общем, с ней нужно пообщаться. Это факт.

Тут я вспомнила о том, как выгляжу. Кроссовки и ветровка были вполне уместны в общении с дамой полусвета и ее охранником, но в беседе с вдовой убитого сутенера я должна производить максимально представительное впечатление. А значит, просто обязана переодеться.

Именно это заставило меня вернуться в квартиру Горохова, где меня ожидали фотографии, придавленные к столу видеокассетами, вместе с двусмысленной запиской: «Как ты и просила, держал все в тайне. Но только попробуй удержать мой язык за зубами, когда окончишь расследование!»