Примадонны Ренессанса

По её возвращении из Венеции герцогский двор переехал на лето в Павию. В августе туда же прибыл герцог Феррары, привезя с собой некоторых из своих актёров, которые играли только комедии. Как обычно, у Изабеллы д'Эсте был свой информатор, который сообщал ей обо всём, что там происходило. На этот раз им был её племянник Никколо да Корреджо.

– Каждый вечер, – писал он, – проводится за игрой в карты.

Беатриче очень нравилась эта игра, и ей удавалось выигрывать приличные суммы, такие же, как некогда во время ее плавания на буцентавре в Венецию. Герцогиня Милана не принимала участия в этих забавах, за исключением комедийных представлений. А Моро более чем когда-либо был нежен со своей женой, постоянно целовал и ласкал её. Все ожидали начала охотничьего сезона и Изабелла Арагонская досаждала Лодовико замечаниями типа:

– Охота на кабана в Неаполе гораздо лучше, чем в Милане!

Эти развлечения неожиданно были прерваны известием о серьёзной болезни герцогини Элеоноры, матери Беатриче, скончавшейся в Ферраре 11 октября. После чего герцогиня Бари облачилась в траур и заперлась в своих покоях. Смерть этой добродетельной и достойной восхищения женщины была глубоко оплакана как членами её ближайшего окружения, так и подданными, которые любили её за доброе сердце. Надгробные речи в её честь были произнесены как в Мантуе, так и в Милане, а молодой поэт Ариосто произнёс над могилой герцогини панегирик в стихах. Юная Беатриче, которая совсем недавно была с матерью в Венеции, плакала горькими слезами и на протяжении нескольких недель не хотела покидать свои покои. От Изабеллы же, после трёх лет брака ожидающей рождения первого ребёнка, в течение десяти дней скрывали смерть матери. Вскоре маркиза начала беспокоиться и спрашивать:

– Почему нет писем из Феррары?

Однако печальная весть дошла до неё из Милана, как написала одна из её фрейлин отсутствующему маркизу:

– То ли по простой неосторожности, то ли по какому-то злому умыслу, мы не можем выяснить.

Изабелла, тем не менее, проявила свою обычную осмотрительность и самообладание. После первого приступа горя она стойко перенесла свою потерю и нашла отвлечение в том, чтобы погрузить себя, свои покои и своих домочадцев в траур. В своём стремлении выглядеть элегантно даже в горе, она обратилась с просьбой к сестре:

– Пришлите мне из Милана несколько белых газовых вуалей, поскольку в Мантуе я не смогла найти ничего по своему вкусу.

И одновременно попросила одного из своих друзей при миланском дворе

– Сообщите мне мельчайшие подробности о цвете и материале траура, который носит герцогиня Бари!

На что её миланский корреспондент отвечал:

– Хотя мне не удалось увидеть герцогиню Бари, поскольку она всё ещё находится в своей комнате, тем не менее, чтобы удовлетворить Ваше Высочество, я навёл справки о том, какой траур она носит. Её Высочество одета в платье из чёрной ткани с рукавами из той же ткани и очень длинную мантию, также из чёрной ткани, а на голове у неё чёрная шёлковая шапочка с муслиновой вуалью, которая не серая и не жёлтая, а чисто белая. Она почти никогда не выходит из своей комнаты, и сеньор Лодовико проводит большую часть своего времени с ней, и они вдвоём вместе с мессиром Галеаццо едят в её покоях.

Две недели спустя Беатриче очнулась от своего горя, чтобы помочь своему мужу в подготовке к свадьбе его племянницы Бьянки Марии Сфорца с будущим императором Максимилианом I. Перед отъездом жены в Венецию Лодовико отправил к последнему доверенного человека. Во-первых, посланник должен был предложить ему руку Бьянки Марии Сфорца, племянницы Моро, с огромным приданым в 400 000 дукатов. Во-вторых, попросить Максимилиана о возобновлении инвеституры (формального акта) на управление Миланом, ранее предоставленной герцогам Висконти, но так и не полученной тремя герцогами из дома Сфорца.

Соответственно, 12 ноября Беатриче написала сестре, прося разрешения использовать модель новой каморы (верхнего платья), предложенной Никколо да Корреджо.

– Я не могу вспомнить, реализовали ли Вы, Ваше Высочество, идею того узора из переплетённых шнуров, который мессир Никколо да Корреджо предложил Вам, когда мы были вместе в последний раз. Если Вы ещё не заказали наряд по этому рисунку, я подумываю о том, чтобы его изобретение было воплощено в золоте на каморе из пурпурного бархата, которую надену в день свадьбы мадонны Бьянки, поскольку мой муж желает, чтобы весь двор отложил траур и появился в цветных нарядах. В таком случае я не могу удержаться от того, чтобы не надеть яркие цвета, хотя тяжёлая утрата, которую мы понесли в связи со смертью нашей дорогой матери, погасила во мне интерес к новым изобретениям. Но поскольку это необходимо, я решила надеть эту модель, если Ваше Высочество ещё не воспользовались ею, и умоляю отправить курьера сразу, без задержки, чтобы сразу сообщить мне.

Курьер привёз известие из Мантуи, что маркиза еще не воспользовалась изобретением Никколо:

– Прошу Ваше Высочество чувствовать себя свободной в принятии этого решения и удовлетворить свой аппетит.