Примадонны Ренессанса

О том, что соперничество в одежде и драгоценностях было не только между принцессами, но и между миланскими и феррарскими дамами из их свиты, поведала маркизе всё та же неутомимая Теодора. Каждая из фрейлин Беатриче носила длинные золотые цепочки стоимостью по двести дукатов за штуку, а дамам по случаю поездки в Венецию были предоставлены ещё парчовые платья их госпожи. Услышав об этом, феррарские дамы стали умолять Элеонору подарить им похожие ожерелья и не успокоились, пока не получили цепочки стоимостью в двести двадцать дукатов за штуку. Затем, выяснив, что у некоторых миланских дам есть жемчужные чётки, подаренные Беатриче, её мать приобрела для своих приближённых ещё более красивый жемчуг. Когда Лодовико увидел это, он подошёл к Беатриче и сказал:

– Жена, я хочу, чтобы жемчужные четки носили все твои дамы!

И сразу же заказал ещё более дорогостоящие жемчужины. Впрочем, Теодора тут же радостно успокоила маркизу:

– Наши дамы всё равно будут лучше выглядеть в Венеции, поскольку госпожа подарила нам свои подвески, приготовила накидки из зелёного сатина с полосками из чёрного бархата и захватила с собой некоторое количество драгоценностей!

Однако на следующий день Проспери погасил радость Изабеллы:

– Только что прибыл знаменитый ювелир Карадоссо с большим количеством рубинов и бриллиантов, которые мессир Лодовико купил за две тысячи дукатов и собственноручно нанизал на нити для фрейлин своей жены.

В общем, Элеонора Арагонская, как и другие, проиграла своей младшей дочери на этой «ярмарке тщеславия».

Герцог Эрколе целую неделю устраивал блестящие торжества в честь своего зятя. На площади перед замком Кастелло состоялся великолепный турнир.

– Мессир Галеаццо выступал на ристалище, – пишет старый хронист Феррары, – со всей присущей ему храбростью и выиграл приз у своего брата графа Кайаццо, Никколо да Корреджо, Эрмеса Сфорца и всех других соперников. После этого, взяв в руки массивное копьё, он напал на дворянина из Мирандолы, сломал его копьё и сбросил его с седла, так что и лошадь, и человек перевернулись вместе. А Лодовико в утешение послал сто дукатов этому воину. На следующий день во дворе замка состоялось состязание между мантуанцем и миланцем, в котором победил последний, и Лодовико подарил ему атласный жилет с золотой бахромой и юбку из серебряной ткани, а маркиз Мантуанский и другие тоже получили прекрасные подарки. Затем начались скачки, которые выиграл Альфонсо д’Эсте, а в конце знаменитые берберийские лошади Франческо Гонзага показали великолепную дрессировку.

Днём в садах также был устроен прекрасный праздник, где присутствовал весь двор, а по вечерам давались театральные представления, которые так понравились Лодовико, что он объявил:

– По возвращении я обязательно создам театр в Милане!

– Среди произведений, представленных в этот раз, была комедия, сюжет которой был направлен против Моро, но, похоже, он не обиделся, – отметил Проспери,

Пребывая в самом прекрасном настроении, Лодовико, по своему обыкновению, был вежлив и приветлив со всеми, и явно гордился своей женой и ребёнком. Он восхищался дворцами и садами Феррары и с большим интересом изучал последние усовершенствования герцога Эрколе. Ширина и чистота улиц особенно поразили его, и он решил последовать примеру своего тестя и убрать кузницы и лавки, загораживавшие дорогу и мешавшие движению транспорта на улицах Милана. Но из всех достопримечательностей, которые он видел в Ферраре, больше всего ему понравилась прекрасная вилла в Бельригуардо. В субботу, 25 мая, после отъезда Беатриче Эрколе I пригласил своего зятя и миланскую знать провести день в своей любимой загородной резиденции и устроил банкет в знаменитых террасных садах на берегу реки По.

В это время Беатриче со свитой около 1 200 человек отправилась в плавание сначала по реке По, а затем по опасному бурному морю, что вызвало страх у многих сопровождавших её лиц, но не у самой герцогини Бари, которой нравилось издеваться над трусами. Утром 27 мая флот достиг форта Маламокко и там путешественников приветствовала делегация венецианских патрициев. Затем Беатриче высадилась на острове Сан-Клементе, где её лично ждал дож. Он убедил её сесть на Бучинторо (галеру дожа), который направился к Большому каналу.

– Никогда, – писал миланский посол, – дворянина или даму не принимали с большей радостью и не развлекали так великолепно, как герцогиню.

Спустя семь дней празднеств и развлечений Беатриче с матерью была приглашена на заседание Совета Магджиора и на роскошный завтрак во дворце Дожей, посетила Арсенал, остров Мурано, базилику Святого Марка и Сокровищницу. Таким образом, делегация дважды была весьма пышно принята Синьорией и дожем Барбариго. А затем герцогиня Бари послала мужу письмо с отчётом: