Примаков

Иванова считают стопроцентно надежным человеком. Он известен способностью запоминать документы целыми страницами. Он говорит очень четко и ясно, не сбивается, не путается. Шеварднадзе перевел Иванова в общий секретариат министерства, где он проработал пять лет, пока не возглавил это подразделение, которое является штабом МИДа. Это тяжелейшая должность, которая требует почти круглосуточного присутствия на рабочем месте. И каждый в министерстве знал, что, когда где-то в мире начинался кризис, Иванову можно смело звонить в любое время: он на месте.

Итак, он руководил секретариатом министерства при Шеварднадзе, уехал послом в Испанию при Бессмертных и стал вторым человеком в министерстве при Козыреве.

Иванову не надо было ни под кого подстраиваться, когда он сам стал человеком номер один в высотном здании на Смоленской площади. Между первым заместителем и министром дистанция формально небольшая, но на самом деле принципиально важная. У первого зама всегда есть возможность переложить ответственность на министра, укрыться за его спиной.

Иванов согласился:

— Вы правы — за такой спиной, как спина Примакова, чувствуешь себя комфортно. Теперь такой спины нет. Ответственности больше. Это не прибавляет времени для сна.

Уйдя в правительство, Примаков не оставил МИД без внимания. Он больше любого из своих предшественников занимался внешними делами и принимал каждого, сколько-нибудь значительного иностранного гостя. Стратегия российской внешней политики формировалась им. С Игорем Ивановым они были друзьями и единомышленниками, поэтому получилась прекрасно работающая внешнеполитическая команда.

Отношения с Соединенными Штатами к этому времени разладились. На переговорах со Строубом Тэлботтом Примаков упрекал американскую дипломатию:

— Вы хотите нас изолировать? Вы нас пытаетесь загнать в угол? Почему вы относитесь к нам хуже, чем к Бразилии или Болгарии? Скажите прямо об этом, и тогда мы будем думать, что нам делать и как нам поступать со своей стороны. Откуда такое отношение к нам?

Югославский кризис всё еще не находил разрешения. Кровь лилась в автономном крае Косово. Край входил в состав Сербии, но большинство населения составляли албанцы. Косово — самый отсталый и бедный район Югославии. Иосип Броз Тито старался интегрировать албанцев в единую Югославию, поднять уровень жизни. Заботился об албанцах и дал Косово широкую автономию.

Но албанцам всё равно приходилось утверждать у начальства список песен, которые исполнялись на свадьбах. Они хотели учить детей не сербскому языку, а албанскому, иметь свои школьные учебники и программы. Им это не разрешали. Они считали, что к ним относятся как к гражданам второго сорта. И всё больше испытывали чувство отчуждения от единого югославского общества. Мечтали получить право управлять своими экономическими делами самостоятельно.

Тем не менее официальным языком в крае стал албанский, основные должности заняли албанцы. Сербы не могли с этим примириться. Они чувствовали себя неуютно, видя, что албанцев становится всё больше и они начинают занимать руководящие посты. Выдвижение албанских кадров считали дискриминацией и не могли с этим примириться. Сербы оказались в Косово национальным меньшинством. Не смогли и не захотели приспособиться к этой ситуации. Постепенно между сербами и албанцами в Косово возникла вражда. Сербы стали уезжать, чувствуя себя неуютно среди албанцев и под властью албанцев.

Отъезд сербов стал истолковываться как геноцид. Косовские албанцы — в основном мусульмане. А турецкое иго сформировало определенную политическую психологию у сербов, страх перед мусульманами, который принял характер настоящей истерии.

Молодая албанская интеллигенция проповедовала идею единой и самостоятельной Великой Албании. Возрождение национальных чувств косовских албанцев привело к подъему сербского национального движения. Сербы сказали себе:

— Это наша земля. Если Косово не сербская земля, тогда у нас вообще нет земли.

Сербы называют Косово колыбелью своей культуры, святой землей, имеющей особое значение для исторического самосознания. Здесь была основана сербская автокефальная церковь, поэтому в Косово — самые известные православные монастыри. Здесь в 1389 году славяне насмерть схватились с турецкими войсками, потерпели поражение, и началось пятисотлетнее владычество Оттоманской империи.

Пятнадцатого января 1986 года в сербской прессе был опубликован первый протест сербов против албанского национализма и сепаратизма. Письмо подписали две тысячи человек. Затем появился меморандум Сербской академии наук и искусств, в котором говорилось о «физическом, политическом, правовом и культурном геноциде сербского населения Косово и Метохии». Это называлось «худшим историческим поражением» сербов за два столетия. Академия наук призывала провести деалбанизацию Косово, изменить политическую и демографическую ситуацию в пользу сербов.

И в этой ситуации начался взлет будущего президента Сербии Слободана Милошевича. Он поехал в Косово и обратился к собравшейся его послушать толпе сербов: