Приманка

Танрод ловко расставлял еду, решительно отстранив меня от этой работы.

— Не женское это дело, — сообщил с наигранной печалью. — У леди теперь другие заботы — незадачливых мужей из катакомб вытаскивать.

— Так это не только теперь, — не согласилась я. — Это всегда было главной женской обязанностью — помогать мужчинам вернуться домой. Из кабаков и со службы, с войны и с покоса, от веселых маркитанток и ловких шулеров.

— Очень интересная точка зрения, — поставил Танрод последнюю миску и сел рядом. — А можешь пояснять ее подробнее усталому, голодному и не выспавшемуся мужу?

— Разумеется. — Поддела на вилку румяный кусок мяса и подсунула ему. — Все мужчины знают, о чем они мечтают в море, на войне в минуты отдыха или в дальней дороге, когда вокруг ни деревушки, ни трактира, а с неба сыпется непрекращающийся дождь. О теплом, чистом доме, о горячем супе и свежем хлебе, какой умеет печь только жена или мать, о сухой постели и нежных, заботливых женских руках.

— Ну да… — задумался Танрод, наклонившись к моему плечу. — Непонятно только, откуда тебе столько известно?

— Так ведь ты женился на старой деве, — лукаво опечалилась я. — А нам долгими вечерами делать нечего, руки рукоделием заняты, а голова думами.

— Теперь тебе есть чем заняться вечерами, — грозно пообещал Танрод и быстрее заработал челюстями.

— Надеешься, что постепенно я поглупею? — осведомилась еще печальнее, едва сдерживая смех.

— Надеюсь, что и мне будет о чем вспоминать в поездках, — не согласился он.

— Тебе вспоминать не придется, — кротко пообещала, глядя в свою тарелку. — Я решила больше с тобой не расставаться, раз ты принял меня на должность дознавателя.

— Но ведь это было лишь для прикрытия!

— Ну да, я знаю. Но ты же теперь не можешь меня уволить? Все сразу поймут, что их обманули. Поэтому поработаю с тобой годика два или три, пока не заведем детей. А ездить придется вместе, ты ведь и сам не отпустишь меня с тем блондином… как его, кстати, зовут?

— Ты меня шантажируешь? — изумился Танрод, и тогда я ответила совершенно серьезно и честно:

— Как хочешь, так и называй, но за эти два дня я поняла очень ясно — испытать такую боль еще раз я не желаю. Особенно после того, как ты снял амулет. Я ведь поняла, о чем ты тогда думал, но мне от этого было в сотни раз хуже.

— Вели! — ринулся он ко мне, стиснул так, что ребра заныли. — Прости, я не хотел.

— Знаю и не обижаюсь. Но отныне — всюду вместе, не хочу потом, как Дирна, всю жизнь поливать слезами подушку.

Последние слова шептала, уже почти позабыв, о чем шел разговор, а потом синь неба и моря слились в один роскошный, усыпанный звездами шатер, укрывший от всего мира нас и наши сокровенные тайны. Все, что так пышно расцвело в душах, став общей силой и сокровищем, самым уязвимым местом и самой надежной защитой. Чудом, которое невозможно выразить словами, как не передать дивную, завораживающую прелесть первого, робкого рассветного луча, едва коснувшегося сахарной белизны горных пиков, трогательную чистоту проросшего на омытых грозовым ливнем скалах смелого эдельвейса и ликующего восторга, звенящего в предрассветном пении соловья.

Утром, едва взошло солнце, мы вернулись в Саркан. Я первым делом направилась смывать морскую соль, просто невозможно оказалось не окунуться напоследок в парную воду сонного моря. А заодно следовало переодеться, здесь даже по собственному дому нельзя ходить в подобном легкомысленном виде, маги имеют обыкновение запросто выходить из хозяйского кабинета.

Именно поэтому, войдя в столовую, я ни грана не удивилась, обнаружив за столом, кроме мужа, верховного магистра, Вайреса и хмурых Кэрдона с Гили. Мрачность новобрачных остро ударила неправильностью, как встающее на западе солнце. Теперь я точно знаю, какие чувства цветут в душе людей по утрам, если просыпаешься в объятиях любимого.

— Вот пусть Вели скажет, — едва заметив меня, обрадованно засияла моя звездная сестра. — Как она решит, так я и сделаю.

— Доброе утро, — памятуя об обязанностях хозяйки, широко улыбнулась я, садясь рядом с мужем. — Чем у нас тут угощают?

— Для тебя твои любимые лепешки, — без стеснения чмокнув меня в щеку, Танрод подвинул ближе блюдо с горячим печевом, — и земляничное варенье.

— Спасибо, — одарила его новой улыбкой и уставилась на принцессу: — Так, о чем разговор? Я вся внимание.

— Она не хочет возвращаться во дворец отца, — выдал жену Кэрдон.

— А ты? Только честно.

— Честно? — иронично поднял брови маркиз. — А ты не догадываешься? Я его просто ненавижу.

— Тогда я не понимаю, почему нужно спрашивать еще и меня? — беспечно пожала я плечами, точно зная, что через миг разрушу хитроумные планы совета магов. — Ведь сейчас твоя главная забота — сделать счастливой Гили, я сама слышала твои клятвы всем светлым богам перед алтарем. А это совершенно невозможно, если ты будешь несчастлив сам.

— Ты пока не знаешь, Вельена, — попытался вразумить меня Вайрес. — Принцесса должна вернуться во дворец, император выразился вполне определенно.