Приманка для Коршунова (СИ)

— Она всё равно в тебя потом опять влюбилась. Я слишком хорошо её знаю. Знаю её поведение.

— Поэтому решил попросить её меня отвлечь? — вскидываю брови.

— Потому что надоело видеть твоё взгляд побитого щенка на неё. Знал, что ты не сможешь устоять, если она подойдёт первая.

— Какая уверенность, — хмыкнул насмешливо. — Стратег хренов.

— Сработало ведь, — пожал плечами Лёва. — И она тебя вспомнила.

— Вспомнила.

— И я с Машей поговорил. И… Я, Санёк, не смогу держаться четыре месяца. Я не такой терпеливый как ты.

— Что?

— Ты понял, о чём я, Коршунов. Это у Дашки плохая память на лица. Не у меня. Я не сказал Демьяну о том, что подозрительный пацан таскается за Дашкой и сидит в нашем дворе каждый вечер только потому, что она впервые тогда влюбилась, — мне показалось, что меня ударили пыльным мешком. — И не смотри так удивлённо. Ты ей очень понравился тогда. Она не выдержала и поделилась. Потом конечно стеснялась. Просила забыть. Думала, что не понравилась тебе. Я ждал, когда ты подойдёшь. Не знаю, почему не говорил Даше о тебе. Ревновал, скорее всего. Привык, что она отдаёт мне всю свою любовь и всё своё время. Боялся, что теперь всё будет доставаться тебе. А в лагере мне уже интересно стало. Когда ты подойдёшь к ней. Или когда Дашка перестанет быть такой стеснительной, что на неё не похоже. Кстати, я ждал, что ты снова припрёшься. Реально. Даже решил помочь. Потому что Дашка плакала неделю в подушку.

— Я решил, что стоит забыть.

— Забыл? — криво усмехается.

— Нет. Увидел снова, накрыло уже совсем по-другому.

— В этот раз узнал не сразу. Бесил ты меня дико. Потому что я на Машу запал. Сразу запал. И…

— Сашенька, — дверь в квартиру открылась и выглянула Машка, — тут тебе уже четвёртый раз звонит отец. Я боюсь поднимать.

Поднялся и забрал из рук сестры телефон и принял входящий вызов.

— Да.

— Саша. Срочно приезжай. Тут такое случилось. Никита Васильевич… Такое горе… Никита Васильевич выпал из окна.

— Он жив? — с надеждой на отрицательный ответ спрашиваю я.

— Да. Его забрали в больницы в тяжёлом состоянии. Он в реанимации. Я ничего осознать не успела. Какие-то люди вломились. Я слышала грохот наверху. Крики. А потом… какой кошмар. Что же будет?

— Ольга Сергеевна, езжайте домой. Сегодня ужин готовить точно не нужно.

Сбросил вызов.

— Что там? — Маша нервно переступает с ноги на ногу, обхватив себя руками за плечи.

— Отец в реанимации.

Маша ахает, и в её глазах появляются слёзы.

— Машка-мышка, только не говори, что тебе его жалко! Я могу только надеяться, что он не выживет.

— А что будет с нами теперь, Саш?

— Всё будет в полном порядке, — раздаётся спокойный голос незамеченного раннее свидетеля нашего разговора.

Глава 35

Маша

Сашина машина останавливается у подъезда многоэтажки.

— Приехали, — брат поворачивается ко мне. — Ты уверена, что это хорошая идея, Маш?

— Не уверена, — отвечаю тихо, опуская глаза на свои руки и нервно заламывая пальцы. Горячая ладонь любимого обхватывает руку. Переплетает наши пальцы вместе и мягко сжимает, даря поддержку. Перевожу взгляд на любимое лицо. Улыбаюсь слабо.

— Ничего не бойся, малыш, — пальцами левой руки проводит по щеке. Склоняется ниже и шепчет в губы, чтобы слышала только я. — Ты у меня сильная, Кукла. Ты невероятная. Если он откажет, ничего не случится, маленькая. Мы внизу. Ждём тебя.

— А что мы будем делать, если откажет, Лёва? Я… я не хочу в детский дом, — глаза начинает пощипывать от слёз.

— Маленькая, — губы Лёвы поочерёдно касаются уголков моих глаз, — мы этого не допустим. — В крайнем случае, есть мои родители.

— Ладно, — киваю и выдыхаю, чувствуя, как тревога немного отступает. — Я пойду, — набираю в грудь побольше воздуха и тянусь, чтобы открыть дверь. Но сильная и надёжная рука ныряет мне в волосы. Мягко разворачивает меня лицом к Лёве. Жадные губы прижимаются к моим, язык напористо проскальзывает внутрь.

— Удачи, малышка, — оставляет ещё один краткий поцелуй на моих губах, позволяя мне выскользнуть на улицу.

Зардевшись, прикоснулась пальцами к губам. Такое ощущение, что их до сих пор касаются губы моего Лёвы. Как же я люблю этого парня. И как же сильно я счастлива! Просто безгранично! Даже страх того, что теперь по документам я скоро официально стану сиротой, ни капли не отравлял то чувство безграничного счастья, что поселилось в моей груди.

Уже собираюсь идти в подъезд, который указал нам Демьян, как сзади окликают:

— Машка.

Оборачиваюсь. Ко мне спешит Саша, держа в руках коробку с тортом, который мы вместе с Миленой готовили для сегодняшней встречи.

— Торт забыла, — криво улыбается. И только сейчас я понимаю, что Саша волнуется. Сильно волнуется. Даже больше меня.

— Спасибо, — улыбаюсь ласково, забирая коробку из его рук и осторожно прижимая к груди, чтобы случайно не выронить.