Приманка для мужчин

— Ну да. Кэннону до чертиков хотелось освободиться от давления властного и деспотичного тестя. Устранив его, он выбрался из-под его каблука, а его женушка получила солидное наследство. — Перегнувшись через стол, он похлопал по переплету черной книжки. — Все доказательства к нашим услугам.

— В этой книжке много всего, — возразил Дэн. — Например, Элстром. Был должен Джарвису кучу денег, а в свободное время наставлял ему рога.

— Фу, гадость какая, — передернулся Игер. Дэн даже не повел бровью. Игер сделал глубокий вдох, ненадолго задумался. — Но ты ведь не считаешь его убийцей, верно? Все-таки твой помощник…

— И Рича не считаю, — сказал Дэн, откидываясь на спинку кресла и растирая ладонями колючие от щетины щеки. Он был измотан, но не физически, а эмоционально, душевно. Устал оттого, что в последние дни его мир перевернулся с ног на голову и вывернулся наизнанку. Теперь, когда Элизабет сняла с его глаз шоры, ему открылось слишком много версий, слишком много подозреваемых и мотивов, и все это ввергало его в уныние. Одно дело — сознавать, что мир вообще может быть безобразен и груб, и совсем другое — при взгляде на собственный дом, свою святая святых, видеть те же грубость и безобразие.

— Я не говорю, что это сделал Элстром. Просто, помимо самого очевидного, есть и другие варианты.

Игер со стоном потянулся, расправляя занемевшие от проведенной в жестком кресле ночи руки и ноги, и тяжело поднялся.

— Если хочешь продолжить дискуссию, тебе придется перебазироваться в «Чашку кофе». Я думать на голодный желудок не умею. Мое тело — отлаженный механизм, который требует регулярной заправки.

— Иди один, — рассеянно ответил Дэн, занятый новой мыслью, только-только забрезжившей в глубине сознания. Сдвинув брови, он вчитывался в отчет из лаборатории. — Мне надо еще кое-что проверить.

Игер пожал плечами.

— Как знаешь. Звякни, если вдруг на что-то нападешь. Я буду в больнице уДжолин. — Он дошел до двери и вдруг обернулся. На его лице было написано такое восхищение, что даже усталость исчезла. — Слушай, она — просто чудо. Серьезно, я влюблен как мальчишка.

Дэн заставил себя улыбнуться.

— Поздравляю.

Игер посмотрел на него долгим, задумчивым взглядом, поглаживая себя по урчащему животу.

— Ты бы тоже рискнул, сынок. От дурного настроения хорошо помогает.

Дэн в грубой форме предположил, что им движет, и уткнулся в отчет.

— Верно, дружище, — ухмыльнулся Игер. — Ей-богу, не премину. Как только Джолин захочет.

Элизабет запустила пальцы в волосы и зевнула во весь рот, наливая себе первую утреннюю чашку кофе. Четырехчасовой ночной сон — привычка, с которой, безусловно, придется расстаться, как только все вокруг хотя бы начнет приобретать нормальный вид. Если такое вообще случится.

Она уже позвонила в городскую больницу — справиться о Джолин, и в рочестерский госпиталь, пытаясь узнать, нет ли новостей у Рича, но тамошняя система, куда входила и знаменитая на весь мир клиника Мэйо, не делала исключений ни для знаменитостей, ни для репортеров, и блюла секретную информацию о состоянии пациентов не хуже, чем персонал Белого дома.

— Как там мисс Нильсен? — заглядывая в кухню, спросил Трейс, уже одетый для выхода. На нем опять были джинсы и белая футболка, вечная униформа подростков;

Лицо покрывали синяки всех цветов радуги, коротко стриженные волосы торчком стояли на макушке.

Элизабет с трудом удержалась, чтобы не лизнуть палец и не пригладить хохолок, как раньше, когда Трейс был маленьким. Теперь он уже не маленький, он почти мужчина. И ей до сих пор было приятно вспоминать, что вчера вечером он ждал ее и волновался.

— Через пару дней поправится. Ты что так рано встал? Трейс обогнул стол, подошел к холодильнику.

— На работу пора. Сегодня чистим телятник у Карлсонов.

Он взял из дверцы пакет апельсинового сока и подозрительно принюхался.

— Не пей из пакета, Трейс Ли, — машинально выпалила Элизабет тоном строгой матери. Сын закатил глаза и пустился на поиски чистого стакана. — Тебя подвезти?

— Не надо. Тут всего километра два-три. Доеду на велике.

Элизабет хотела было возразить, что ей совсем нетрудно, но осеклась, вдруг поняв, что Трейсу в его возрасте скорее всего неловко, чтобы мать возила его на работу. Он стоял у разломанного буфета, пил сок и ел ванильные вафли прямо из коробки, а она следила за ним краем глаза и думала, что, может, к будущей весне, если средства позволят, купит ему подержанную легковушку.

— Надо нам заказать тебе новые очки, — заметила она, зябко стягивая у горла вырез халата.

Трейс залпом допил сок, утер рот рукой и побежал к двери, по пути чмокнув ее в щеку.

— Завтра, — бросил он через плечо. На выходе он еле разминулся с Аароном, хлопнул дверью и умчался.

Элизабет улыбнулась:

— Шестнадцать лет. В этом возрасте все дела кажутся срочными. Аарон, каким вы были в шестнадцать лет?