Приманка

Дрю захотелось доказать, что он может добиться успеха. В день, когда он получил извещение о расторжении брака, он поклялся, что сделает это назло семейству Мейфилд. Когда Ханну забрали с острова, он пытался отвлечься от горьких мыслей, ловя рыбу. Именно тогда родилась мысль о создании компании по производству блесен. С тех пор он работал не покладая рук. Поначалу он делал ошибки, которые дорого ему обходились. Например, не сразу понял, что надо патентовать свои разработки. Но он учился на ошибках, и бизнес стал разрастаться. Сейчас Дрю имел патент на тридцать семь видов блесен и наживок, и его компания производила и продавала свою продукцию по всей стране.

«Но черт меня возьми, если я хочу, чтобы она это знала!»

Он стоял, подставив лицо морскому ветру, и смотрел на залив. Далеко на горизонте собирались грозовые тучи, а волны бились о берег сильнее обычного. Быть может, ветер унесет с собой смятение, овладевшее им. Почему, когда ему представилась возможность доказать Ханне, что он кое-чего добился в жизни, он не стал этого делать? Что его удержало?

Потому, что ты не хочешь, чтобы это повлияло на Ханну. Ты хочешь, чтобы она полюбила тебя, а не твой успех.

Минутку. Откуда, черт возьми, взялось это слово? Любовь тут ни при чем. Его цель — соблазнить ее, и только. Пусть думает о нем что хочет. Это не имеет значения. Не должно иметь. Но…

Он чертыхнулся. Все сомнения и переживания десятилетней давности вернулись с новой силой. Ее слова снова и снова проносились у него в голове: «Я была увлечена тобой. Только тобой. Ты был главной приманкой».

Ему следует вернуться и прекратить вести себя как последний дурак. Все, что она сказала, не отменяет того, что она сделала. Это Ханна покинула его, пренебрегла клятвами, данными в церкви, не успев их исполнить. У них не было даже медового месяца.

«И я свое возьму!»

Это не возмездие, а просто бизнес. Дрю давно знал, как преуспеть в деле, а именно этого она хотела, не так ли? У нее не будет оснований жаловаться.

Он увидел, что Ханна стоит у костра, помешивая в котелке длинной деревянной ложкой. У нее был расстроенный вид.

— Прости, Дрю, если мои слова причинили тебе боль. Я не собиралась ворошить прошлое. Я не для этого приехала.

— Знаю. Ты приехала за моей Декларацией. Но поскольку я не хочу ее тебе отдавать, возникают проблемы.

Она отложила ложку в сторону.

— Я не могу согласиться на твои условия.

— Цена слишком высока?

— Да, слишком. Я не хочу продавать себя даже ради этого документа.

Дрю стоял перед ней, сложив руки на груди.

— Продавать — грубое слово.

Она с возмущением взглянула на него.

— А я так не думаю. Но если ты установишь денежную компенсацию, мы сможем договориться.

— Деньги? — Он потер подбородок. — А это идея. И какую сумму ты предлагаешь?

Она облизнула губы, чем привлекла к ним его внимание.

— Не знаю, я как-то не думала об этом. Я надеялась, что чувство патриотизма подскажет тебе, как поступить.

— Мой патриотизм не продается. Так сколько может стоить наследство моей семьи?

— Дрю, этот документ — нечто большее, чем наследство. Это историческая реликвия.

— Ты не умеешь торговаться. Не в твоих интересах напоминать мне, какую ценность он представляет.

Вздохнув, она ответила:

— Я знаю, но однажды я тебя обманула и очень жалею об этом. На этот раз, когда я уеду, я хочу, чтобы ни ты, ни я не жалели ни о чем…

— Я не продам Декларацию о независимости ни за какие деньги. Это было бы неправильно. — Он зачерпнул ложкой немного жидкости и потрогал ее пальцами, проверяя наварис-тость. Почти готова. — Я также не буду больше настаивать на условиях, которые предлагал раньше, хотя соблазн велик.

Ханна смотрела на него недоверчиво. «Какая она все-таки красивая», — подумал Дрю. Он понимал: Ханна пытается угадать, что кроется за его словами.

— Ты не требуешь никаких отношений между нами?

— Вот именно.

— Но и не отдашь Декларацию просто так.

— Не могу. Наследство все-таки. Я должен помнить о своих предках. Это дело чести Кореллов.

Было очевидно, что его поведение озадачило Ханну. Дрю поднес ложку с ухой ко рту больше для того, чтобы скрыть усмешку.

— Охраняя семейные традиции, я не могу ни отдать, ни продать документ. Остается третий вариант — пари.

Ханна как раз собиралась добавить в котелок немного лука, но от удивления уронила луковицу на пол.

— О чем ты?

— В нашей семье было много игроков, Ханна. Кореллы славились умением заключать пари.

— Я думала, твои предки были пиратами.

— Это по материнской линии. Кореллы с незапамятных времен были игроками.

— Ты хочешь поставить на кон Декларацию? — Ханна в ужасе покачала головой. — Какую игру ты затеял? Какие будут ставки? Твоя реликвия против моей добродетели? Если ты скажешь это, Корелл, я найду еще одну рыбину, чтобы отхлестать тебя по щекам.

Не в состоянии больше сдерживаться, Дрю рассмеялся:

— Ханна, Ханна. Ты плохо обо мне думаешь. Я же сказал тебе, что уже не настаиваю на прежних условиях. Нет, я не стану покушаться на твою добродетель.

— Не будешь? — Она гордо вскинула голову, однако не смогла скрыть некоторого замешательства.

«Соблазнять нужно уметь», — напомнил себе Дрю.