Примирение

Когда на пороге его квартиры возникла высокая стройная фигура Анжелы, Клементину не удивился —  эта сеньора без боя не сдаётся! Но она ещё не знала, с кем имела дело. Анжела была настроена куда более конструктивно, чем в своём кабинете.

—  Предлагаю тебе сделку. Ты молчишь про акции, а я не трогаю тебя.

Клементину присвистнул:

—  Неужели вы испугались?

Анжела удивилась:

—  Чего я должна пугаться?

—  Магнитофонной записи. Я записал на плёнку, как вы вымогали у меня акции. Я, дона Анжела, —  хороший ученик, а вы отличная учительница по части подлых штучек.

—  Сколько ты хочешь за кассету?

Клементину от души рассмеялся: что за день выдался удивительный! Утром Сезар призывал его в свои компаньоны, теперь Анжела предлагает ему разбогатеть.

—  Хватит смеяться! —  Анжела угрожающе прищурила глаза. —  Называй сумму, пока я не передумала. Ты же меня знаешь, я своего добьюсь!

Из спальни незаметно вышла Клара, сонная и испуганная громким разговором. Она появилась из-за спины мужа и остановилась перед Анжелой.

—  Ты опять пришла в наш дом, чтобы угрожать? Так вот, слушай, что я тебе скажу: если с помощью этой кассеты тебя можно будет упрятать в тюрьму, клянусь, ты там окажешься! Я пойду до конца!

—  Давай, давай! Пляши под дудку своего уголовника! —  Анжела хищно прищурилась. —  Но ты очень пожалеешь, что предала меня!

Клара ответила ей так тихо, что Клементину с трудом расслышал её:

—  Что тебе остаётся, кроме как угрожать всем подряд! Злая, жестокая, нелюбимая женщина.

Анжела побледнела и как-то вдруг сникла, потеряв силы. Она не нашла, чем тут же ужалить Клару, только в тон Кларе негромко сказала:

—  Хватит. Иди в комнату, твой ребёнок плачет.

Эти негромкие, обыденные слова прозвучали из уст Анжелы так зловеще, что Клементину почувствовал, как мурашки побежали по коже. Он указал Анжеле на дверь:

—  Уходи и никогда больше не погань своим ртом моего сына. Не смей!

Анжела криво усмехнулась:

—  Уйду без проблем. Но знайте, вы мне за всё ответите.

Они уже погасили свет и лежали, тесно прижавшие к друг к другу. Клементину ощущал под рукой нежную кожу жены, слушал её негромкий голос, рассказывающий о прошедшем дне, об Александре, которого ещё не нашли, хотя полиция уже дозналась, что Сандра утащила его на маленький остров к югу от Сан-Паулу. Клара говорила о Шерли и её сложных отношениях с Адриану... О няньке Ольге, такой разумной, опытной... Дольше всего Клара рассказывала ему о Зе, и хотя Клементину сам с наслаждением следил за сыном, он с удовольствием слушал о том, как быстро Зе стал ползать, как пытается вставать в кроватке, о его отменном аппетите. Клементину слушал мерный голос жены, сливающийся с тиканьем часов, и вдруг неожиданно прервал Клару:

—  Если она... Если эта гадина попробует что-нибудь выкинуть... Мне даже думать об этом страшно. Я готов на всё! —  Клементину вдруг ощутил в своей руке округлый черенок лопаты, а в его ушах зазвенел сладострастный смех первой жены. —  Клара, я ведь способен на всё! Но я не буду об этом думать, мне страшно!