Примириться с болезнью

– Тут можно вспомнить таких людей, самая известная из которых святая Матрона Московская, и я еще знаю одну современную старушку в Рязанской области. Она лежит, недвижная, молится, она не просто не унывает, она исцеляет людей своей молитвой, поэтому к ней едут отовсюду.

– Да, молитва многое может. Но я подчеркиваю, что молитва – это труд. И нельзя молиться только о своем исцелении, а надо обязательно делать что-то, чтобы просияла Слава Божья. И бывает, даже болезнь отступает. Если не отступает, то отходит на задний план: «Да Бог с ней, с этой болезнью!».

– Но от добрых дел можно и в тщеславие впасть. И поэтому не всегда дается совершать их. Как вы помните, у Серафима Вырицкого говорится: «Мечтала ли ты сотворить какое-либо особенное дело для Меня и вместо этого сама слегла на одр болезни. Ибо тогда ты была бы погрyжена в дела свои, и Я не мог бы привлечь мысли твои к Себе».

– Да, конечно. Если добрые дела человек делает с тщеславием, он от одного этого может заболеть. «Звездная болезнь» может развиться. Многие, к сожалению, в сегодняшнем обществе этим болеют, да все «звезды», вся так называемая «элита общества». Они, к сожалению, очень склонны тешить свое тщеславие через добрые дела. Их болезнь развивается на фоне того, что они якобы делают много доброго в мире: «Зато я доброго много делаю! Я там делаю и там», – а при этом у них развивается тщеславие. И потом, конечно, очень больно падают они.

– Что еще может помочь терпеть болезнь?

– Один батюшка, отец Михаил, увидев скорбь и болезни детей-инвалидов, сказал себе: «Господи, такие страдания существуют на земле, больше никогда в жизни не буду говорить, что мне тяжело и трудно». Вот такой момент есть. Надо увидеть страдания других людей, чтобы понять, возможно, что твои-то скорби – далеко не самые большие.

И стойко, с терпением переносить болезнь, когда ты понимаешь, что люди еще больше страдают, что ты не одна такая, или не один такой, что это неизбежно. То есть принимать эту болезнь и, конечно же, утешать тех людей, которые страдают.

– Можете вспомнить знакомых, кто умел терпеть свою болезнь?

– У нас недавно девица умерла, Варвара, 19-летнюю хоронили, онкология у нее была. Настолько стойко она перенесла свою болезнь! Последние дни жизни ее даже мы, священники, удивлялись, с каким смирением она принимала это. Она молилась, несмотря на боль. Она очень волновалась за свою мать, чтобы с мамой все хорошо было, она посвящала себя, несмотря ни на что, ближним.

– А есть какая-нибудь разница, терпеть болезнь, которая не смертельная, или когда человек уже обречен? Если я уже обречен, зачем мне вообще терпеть?

– Действительно, есть люди, которые перед лицом смертельной болезни сдаются. Ты смирись с этой болезнью, но ты не сдавайся, жизнь-то продолжается. Продолжай работать над собой, потому что если ты сдашься, тут же появляется уныние и печаль. И некоторые, к сожалению, заканчивают жизнь самоубийством. «Зачем мне жить?».

А тот человек, который терпит правильно, не унывает, не сдается. «Крепись, мужик!» – ему швы накладывают по-живому – ранение или в аварию попал – завязывают жгутом, тот терпит. А потом проходит время, и ему говорят: «Знаешь, твои травмы несовместимы с жизнью». И смиренный человек говорит: «В руки Твои, Господи, предаю дух мой». То есть не то, что в уныние впал, а даже тут он взмолился, даже тут он предался источнику жизни.

Здесь нужно объяснить себе, что пока мы живы, даже если мы не можем многого, что могли раньше, жизнь не останавливается. Жизнь души все равно продолжается, а это наша главная сторона жизни.

Преподобный Серафим Саровский говорил, что цель нашей жизни – стяжание Духа Святаго. Помню пример такой жизни в лице женщины, которая болела саркомой. До этого она вела разгульную, потребительскую жизнь. И вот последние три года жизни, она была, извините, как «пылесос благодати», т. е. она засасывала все, что можно: и в паломничество поедет, и к мощам приложится, и помолится везде и всюду, и в результате в этот сосуд немощи вошло много благодати. Она светилась изнутри. Она вместо того, чтобы три месяца прожить, как обещали врачи, прожила еще три с лишним года.