Примириться с ветром

Махровое полотенце вобрало в себя воду с кожи до последней капельки. Теперь надеть синюю полосатую рубашку, запрыгнуть в джинсы, на ноги натянуть легкие белые туфли в заклепках, пробежаться расческой по волосам, немного туалетной воды и — готов. Щелчок дверного замка, вызов лифта. Он — какая удача — на моем этаже. Не теряю ни минуты. Улица встречает прогретым воздухом, разросшиеся вдоль дома клены прячут меня в тени своей листвы. Бодрым шагом приближаюсь к остановке маршрутных такси. Людно, но не слишком. Человек десять, но и маршрутов здесь не меньше. Две машины отъехали. Не мои. Из-за поворота появляется 35-й номер. Салон полупустой. Успею добраться вовремя. Пообещал быть через тридцать-сорок минут, придется держать слово. Первая встреча — определяющая. Никаких опозданий. Хотя на Юленькиной интернет-страничке и помечено: «свидания на один-два раза». А мне, в принципе, больше и не надо. От подобных рас­суждений несет цинизмом. Но ведь в запасе всегда имеется оправдание: не я плохой — жизнь такая. Все на жизнь списываем, сами же остаемся в сторо­не. Словно не мы эту жизнь таковой сделали.

Маршрутка выскочила на одну из центральных улиц и сразу же попала в пробку. Безнадежную. Длинная цепь машин, насколько можно взглядом охватить, намертво прикипела к асфальтовой глади дороги. В обоих направ­лениях. Еще каких-нибудь пять-семь лет назад такую картину с трудом можно было представить, а тем более увидеть в Минске. Богатеем! Наши города заполонили бэушные автомобили из Западной Европы. Скажем ей и за это спасибо. Теперь у нас свое авто имеют и жук и жаба. Вот только я привык к общественному транспорту, а еще любимое занятие — ходить пешком. Повсюду. Никакой четырехколесный зверь меня не увлекает, не заставляет замереть, затаив дыхание. Ну, не люблю я железо, хотя отец и работал шофе­ром. Я искренне равнодушен к любой марке машин. Удивляюсь другому: когда друг, знакомый, коллега самозабвенно хвалится приобретенным авто, а в его голосе звучит такая гордость, которая и не снилась английской коро­леве. Вот в такие минуты я просто теряюсь. Не знаю, что сказать. Молчать неловко, а хвалить, ахать-охать — совесть не позволяет. Поэтому отводишь глаза, бормочешь под нос что-то невнятное.

Ага, ушлый водитель. Дождавшись удобного момента, наше маршрутное такси, нарушая все возможные и невозможные правила дорожного движения, юркнуло на тротуар и, проехав сотню метров мимо равнодушных прохожих, свернуло на полупустую боковую улочку. Пробка осталась за спиной. Даже и не заметил, как машина притормозила на нужной остановке, рядом с цве­точными лотками.

Так, — мелькнула мысль, — а как же идти к Юленьке с пустыми руками. Может, букетик купить? Нет, не то. я же фактически иду не на свидание с любимой, а на обычное, банальное совокупление-спаривание. Перепихон, говоря языком молодых людей, у которых только-только стали пробиваться усики над верхней губой. Цветы отпадают. Уместной будет обычная бутылка вина, а может, бутилированное пиво. Любимый напиток подрастающего поко­ления. Значит: бутылка красного вина (потому что и сам его люблю), и пара бутылочек, нет, лучше банок, немецкого пивка, с горчинкой. Вот это набор для знакомства по Интернету. Ага, неподалеку супермаркет. Их теперь в городе хватает. Некоторые гастрономы достроили, и все необходимое имеем в одном месте: от носков и туалетной бумаги до колбасы и живой рыбы. Прошелся по залу, задержался на полминуты у кассы — и пакет с покупками в руках.

Присев на скамейку в скверике у памятника герою последней войны, на­брал номер Юленькиного мобильного. Почти сразу услышал голос девушки.

— Приветствую еще раз. Это я, Максим.

— Привет. Ты уже добрался?

— Да. Нахожусь на твоей остановке.

— Заходи. За супермаркетом третий дом. Рядом с высокими липами. Номер квартиры помнишь?

— Да.

— Жду.

Вдруг почувствовал непонятный мандраж. Не то чтобы волнение, а ка­кую-то внутреннюю дрожь, похожую на ту, которую чувствуешь, продрогнув поздней осенью.

Стоило раньше начать знакомиться подобным образом, — это я сам себе, чтобы успокоиться, — а то привязался после двадцати пяти к одной юбке, и все. Однолюб ударенный. Смелее. Никакого заднего хода. Сам же себя убеж­дал, что все когда-то бывает в первый раз. Поднимай задницу со скамейки и двигай прямиком на встречу с легкой любовью. Не будь тюфяком! Отведай сладкого вкуса Мести. Заполни душевную пустоту новыми ощущениями. Словом, не бойся. А чего или кого мне бояться? Если только самого себя. Мне, вероятно, не хочется уподобляться ей, Единственной. Не жуй сопли.

Вот и дом, лифт, квартира. Палец на клавише дверного звонка. Нажимаю один раз, другой. Коротко, отрывисто. Там, в глубине квартиры не слышно ни звука. Но спустя секунду щелкает замок и на пороге появляется привлекатель­ная, среднего роста девушка. Прямые волосы до плеч, в голубых глазах прячется еле уловимая улыбка, сквозь шелковый халатик проступают кулачки грудей.

— Максим? — улыбка обнажает ровнехонькие белые зубки.

— Да. А вы Юленька? — по-еврейски вопросом на вопрос.

— Ага. Проходи.. .те.