Примириться с ветром

Спускаешься на берег и не веришь, что наконец-то стоишь на той земле, где когда-то жили египтяне, сирийцы, италийцы. Дилос, как утверждают, был заселен еще с ІІІ тысячелетия до нашей эры. Вечное и сегодняшнее здесь тесно переплетено, связано в тугой узел. На минуту все мы, туристы, умолка­ем: ни разговоров, ни смеха. Раздается голос экскурсовода: «Господа, это зона Святой Гавани. Здесь находится Агора Компеталистов. Портик Филиппа V Македонского и Дилосская Агора, а также зона святилища Аполлона. Кстати, оно возведено в VI веке до нашей эры. В святилище находится статуя бога и сокровищница Дилосского союза. Потом мы пройдем к храму Артемиды, Агоре Феофраста и Колонному залу. Затем посетим Археологический музей, зону Дороги львов и, наконец, отправимся к Агоре италийцев — самому крупному памятнику на Дилосе. Приблизительно такая у нас программа».

На острове было не слишком многолюдно. Кроме нашей туристической группы я заметил еще три, слева от себя. Если учесть размеры Дилоса (всего пять квадратных километров), места не так и много для сотни любопытных из всех уголков мира, но и мешать друг другу здесь никто не будет. Глав­ное, чтобы экскурсовод толково спланировал маршрут. Наш гид, было вид­но, — опытный.

С самого Миконоса я обратил внимание на молодую привлекательную девушку; она, по моим наблюдениям, была одна. Держалась отчужденно­независимо, особняком, не лезла в толпу туристов. Худощавая, в легкой маеч­ке и шортах, на ногах удобные и стильные парусиновые босоножки. Русые волосы распущены, доходят до плеч, и глаза синие-синие. Мне показалось, что я знаю ее целую вечность. Возможно, знал еще до своего рождения. Пос­меетесь над этим? Напрасно. Бывает и так.

Посматриваю на знакомую незнакомку Одиночницу-Печальницу (так ее для себя назвал) краем глаза, а слух ловит голос экскурсовода.

«На священном острове Дилос было запрещено и рожать, и умирать. Тех, кто должен был стать матерью, перевозили рожать на соседнюю Рению. Там же хоронили умерших. Поэтому на острове Мегалос-Ревматарис, который нахо­дится между Дилосом и Ренией, поклонялись богине загробного мира Гекате. Во времена афинского владычества славились празднества Делии в честь Аполлона, Артемиды и Леты. А вот конец афинскому владычеству положили македонцы в 315 году до нашей эры. С приходом же на остров римлян рас­цвели торговля и культура. Город Дилос стал крупнейшим торговым центром, жители которого, собранные здесь из разных уголков мира, возвели на острове свои храмы. Золотое было время для Дилоса. Но упадок произошел неожидан­но. В 88 году до нашей эры в связи с Митридатовой войной город был сожжен, храмы и дома разрушены, а двадцать тысяч жителей или перебиты, или про­даны в рабство. Последний, так сказать, удар нанесли по Дилосу пираты. Вот с тех времен остров остался фактически незаселенным. Время от времени сюда наведывались лишь корсары или любители древностей, за добычей. Только в конце ХІХ века французские археологи начали проводить здесь раскопки, чтобы вернуть на свет Божий то, что осталось от прежних времен.»

Группа туристов медленно поднимается по дорожке со ступеньками на святую гору Кинф. Там, на вершине, сохранилась доисторическая пещера, культовое место, связанное с Гераклом.

Моя знакомая незнакомка Одиночница-Печальница замедляет шаг. Не спешу и я. Хочется заговорить с ней, познакомиться. Почему-то я уверен, что девушка не англичанка и не француженка, не могла она быть ни итальянкой, ни нем­кой. Я чувствовал, что нас связывает некая родственная, почти кровная связь. Так бывает. Вразумительно объяснить это довольно сложно, а часто и невозмож­но. Невидимые глазу, но мощные канаты-тросы, или лучше сказать, магниты притягивают нас. Как ни противься этому, сделать с собой ничего не можешь, потому что уже знаешь: с этим человеком пройдешь определенный отрезок своего жизненного пути. А вот насколько он длинный или короткий, счастли­вый или слезно-горький — не знаешь пока ни ты, ни тот, другой человек.

Наконец, я и Печальница (так проще, да и теперь она не одинока, я рядом с ней) оказались позади нашей туристической группы. Все гуськом тянутся за экскурсоводом, а мы вдвоем, не сговариваясь, незаметно отстаем, потихоньку замедляя шаг. Я чувствую, что нам хорошо друг с другом, уютно, комфортно. Мы на Дороге львов, среди многочисленных руин истории. Пять мраморных львов, некогда охранявших святое озеро, смотрят, как и прежде, в далекие золочено­седые времена, на восток. Первым заговариваю я. Тихо, полушепотом, чтобы не нарушать согласия наших душ. В ответ на мой несовершенный английский Печальница улыбнулась и, опередив меня на полшага, повернулась.

— Говорите по-нашему, я понимаю.