Принадлежащая грешнику

Мои мышцы больше расслабляются, и даже возвращается потерянный аппетит. Встав, я иду на маленькую кухню и начинаю готовить макароны с сыром на ужин.

Когда я откусываю первый кусочек, мой желудок урчит в знак протеста против того, что я позволила ему голодать весь день.

Не в силах удержаться, я снова захожу на свой банковский счет и во время еды смотрю на баланс.

Устройство вибрирует в моей руке, и, закрыв банковское приложение, я нажимаю на свои сообщения. Не распознав номер, я открываю текст.

Я скучал по тебе сегодня.

Еда мгновенно прокисает у меня во рту. Затем приходит еще одно сообщение.

Не думай, что сможешь спрятаться от меня.

Теперь ты принадлежишь мне.

Приходи завтра в семь.

И никому ни слова об этом, блять, не говори, или твоя мать умрет.

Я бросаю телефон на стойку и смотрю на него, как на змею, пока экран не становится черным. Мое сердце бешено колотится в груди, толика счастья, которую я смогла вернуть, получив свою зарплату, утонула в напоминании о кошмаре, в котором я застряла.

Проходят минуты, прежде чем я могу пошевелиться. Я убираю остатки макарон с сыром в холодильник и, идя в ванную, открываю краны, чтобы наполнить ванну, поскольку мне нужно отмыться.

Чувствуя себя измученной, я снимаю с себя одежду и, ступив в ванну, погружаюсь в воду. Откидываясь назад, я погружаю голову в воду, и, задерживая дыхание, жалею, что не могу вычеркнуть Финна из своей жизни.

Что мне делать?

_______________________________

Не имея выбора, я прихожу на работу в семь, как и просил Финн.

Здание кажется пустым, когда я поднимаюсь на лифте на административный этаж.

Никто не услышит, если я закричу.

Осмелюсь ли я вообще кричать?

Мои руки сжаты в кулаки по бокам, зубы безжалостно теребят нижнюю губу.

Боже, это безумие.

Если я обращусь в полицию с текстовыми сообщениями, смогут ли они защитить мою мать? Достаточно ли этого доказательства?

Чувствуя себя заключенной, идущей в камеру казни, мой взгляд прикован к двери кабинета Финна. Мое дыхание становится поверхностным, я без сомнения знаю, что ничего хорошего не произойдет, как только я войду туда.

Останавливаясь посреди коридора, безнадежность и страх нарастают в моей груди, сдавливая сердце мертвой хваткой.

Внезапно дверь открывается, и на лице Финна появляется хищная улыбка.

— А я думал, ты заставишь меня ждать. — Жестом приглашая меня войти, он ждет.

Глядя на мужчину, который превращает мою жизнь в сущий ад, я удивляюсь, как я вообще могла считать его привлекательным.

Он отвратителен.

— Сейчас, Киара.

Безнадежный вздох срывается с моих губ, затем я двигаюсь вперед, направляясь в ад. Остановившись посреди кабинета, я слышу, как он закрывает дверь.

Я чувствую, как он движется, ощущение, что за мной охотятся, сжимает мне горло.

Когда его пальцы касаются моего плеча и спускаются вниз по руке, мое тело инстинктивно дергается.

— Пожалуйста, не делай этого, — мольба срывается с моих губ.

Он крепко сжимает мою руку и притягивает меня обратно к его груди. Его дыхание доносится до моего уха.

— Так это не работает. Если ты собираешься умолять и плакать ... — В поле моего зрения появляется пистолет, пугающий меня до смерти. Я отшатываюсь, мое сердце учащенно бьется.

Финн приставляет дуло к моей шее и проводит холодной сталью поперек моего горла. Я так напугана, что даже не могу дышать.

— Ты же не хочешь, чтобы с твоей матерью что-нибудь случилось, верно?

Я быстро киваю.

— И мне бы не хотелось причинять тебе боль, — зловеще добавляет он. Он двигает стволом вниз по моему переду и останавливается между грудей. — Ты будешь умолять и плакать?

Я качаю головой.

— Тебе понравится все, что я буду с тобой делать, верно?

Закрыв глаза, я тяжело сглатываю от ужаса, заполняющего каждый дюйм меня, затем киваю.

— Хорошая девочка, — выдыхает он.

Пистолет исчезает из моего поля зрения, затем Финн продолжает поглаживать пальцами мою руку.

— Повернись.

Когда я поворачиваюсь к нему лицом, мое дыхание становится поверхностным и учащенным, от частых вдохов у меня кружится голова. Я медленно поднимаю взгляд, пока наши глаза не встречаются.

Как ты можешь так поступать со мной?

Я вижу разврат и похоть в его глазах, и это отвечает на мой вопрос. Финн – зло.

— Покажи мне, как ты благодарна за то, что я сохраняю жизнь твоей матери, — говорит он, и на его лице появляется жестокая усмешка. — Поцелуй меня.

Я изо всех сил стараюсь не показывать отвращение на своем лице. В моем горле образуется комок.

— Т-ты можешь наклониться?

Боже. Помоги мне.

Улыбка Финна растягивается, когда он наклоняется.

Думай о маме. Думай о чем угодно, только не о том, что ты делаешь, и просто покончи с этим.

Приподняв подбородок, я зажмуриваю глаза и прижимаюсь губами к его рту.

Не блюй.

Не блюй.

Финн рычит мне в губы:

— Ты можешь сделать это лучше.