Принадлежащая грешнику

Останавливаясь у пассажирской двери, я жду, пока Киара заберется внутрь, затем захлопываю ее.

Это моя гребаная вина. Киара не знала, что лучше, потому что я не научил ее ни одной гребаной вещи о мафии.

Сегодня все изменится.

Я обхожу внедорожник и сажусь за руль. Заводя двигатель, я бросаю взгляд на коробку у ног Киары.

Я включаю задний ход и вывожу нас со склада. Обратная дорога в пентхаус наполнена сокрушительной тишиной, но я пока не могу заставить себя заговорить.

Потеря слишком свежа, и мне просто нужно время, чтобы переварить ее.

Я чувствую беспокойство, исходящее волнами от Киары, но у меня нет сил утешить ее прямо сейчас.

Аарон. Себастьян. Нолан. Сайлас. Гэвин.

Входящий звонок привлекает мое внимание, и, увидев имя Уилла на экране, я нажимаю кнопку на рулевом колесе.

— Тебе нужно съездить на склад металлолома.

— Я уже здесь. Что, черт возьми, произошло? — спрашивает он, в его словах слышится недоверие.

— Финн устроил ловушку в квартире Киары. Я отправился на склад за подкреплением.

— Ты в порядке? Колин сказал, что ты получил пулю.

Взгляд Киары устремляется на меня.

— Что?

— Не сейчас, — бормочу я ей, затем говорю Уиллу. — Как только со складом все будет улажено, мне нужно, чтобы ты разобрался с арендой этой гребаной квартиры и очистил ее.

— Хорошо.

— Убедись, что семьи наших мужчин получают свои выплаты.

— Сделаю. — Уилл втягивает ртом воздух. — Ты в порядке?

— Со мной все будет в порядке.

Я заканчиваю разговор и завожу машину в подвал.

— В тебя стреляли? — Спрашивает Киара, ее голос полон осторожности.

— Это ерунда, — бормочу я, открывая дверь и выходя. Я захлопываю ее и, ожидая Киару, беру ее за руку и иду к лифту, она держит коробку под мышкой.

Как только мы входим в пентхаус, я отпускаю ее и иду к шкафу в гостиной. Я наливаю себе виски и выпиваю жидкость.

Иисус.

Мои люди.

Киару могли убить.

Блять.

Упираясь руками в шкаф, я опускаю голову, переживая потерю, которую я понес сегодня вечером.

Загнав горе в самый темный уголок своего сердца, я поднимаю голову и, оттолкнувшись от шкафа, поворачиваюсь лицом к Киаре.

Черты ее лица напряжены от беспокойства, руки обхвачены вокруг талии.

— Могу я взглянуть на твою руку? Пожалуйста.

Я опускаю взгляд на пятно крови, затем киваю.

Она берет аптечку первой помощи, затем указывает на диван.

— Ты не мог бы присесть?

Я расстегиваю жилет и, стянув его, бросаю на пол, прежде чем сесть. Я также снимаю рубашку, затем смотрю в окно на огни города.

Я мог потерять ее.

Киара садится рядом со мной, достает антисептическую салфетку и осторожно очищает рану на коже.

— Скажи мне, если будет больно, — шепчет она.

Я смотрю на нее сверху вниз, любуясь ее бледным лицом.

— Правило номер один: никогда никому не доверяй.

Она кивает.

— Ловушкой может оказаться все. Ты должна быть начеку все время.

— Хорошо.

— Ты, блять, не беги на выстрелы. Убирай свою задницу как можно дальше.

Она поднимает голову, ее глаза встречаются с моими.

— Ты же не можешь ожидать, что я оставлю тебя позади?

— Я потерял пятерых мужчин сегодня ночью, и это чертовски больно, Киара. Если бы я потерял тебя? — Я качаю головой. — Ты, блять, послушайся Деклана и беги. Я не могу выполнять свою работу и беспокоиться о тебе.

Я вижу, что она не согласна, но, по крайней мере, она кивает.

— Прямо сейчас мы сражаемся с сицилийцами. Финн собрал оставшихся людей после того, как мы уничтожили большинство в Торонто пару месяцев назад.

Она продолжает промывать рану, слушая, как я даю ей ускоренный курс по всему, что связано с мафией.

— Мне жаль твоих мужчин, — шепчет она. Она тяжело сглатывает и, встретившись со мной взглядом, продолжает. — Я знаю, это не оправдывает понесенную тобой потерю, но я не знала, что это произойдет.

— Конечно, детка. Это все на моей совести. — Я киваю на коробку. — Покажи мне, что в коробке.

— Минутку. — Она обматывает бинтом мой бицепс, затем встает и берет коробку с того места, где оставила ее в фойе. Она снова садится и снимает крышку.

Я заглядываю внутрь и вижу спущенный воздушный шарик, фотографию гораздо более молодого Джимми, смеющегося с Киарой. На фотографии ей не может быть больше четырех лет, во рту у нее шоколадное мороженое. Здесь есть маленькая корона, две пробки от бутылок и разные другие вещи.

— Это все мои воспоминания. Каждый раз, когда я видела папу.

Для меня это не более чем случайные вещи, но для нее это каждый момент, который она провела с Джимми. Это все ее прошлое.

Горе тяжелым грузом висит над нашими головами.

Я откидываюсь на спинку дивана, вздыхая.

— Расскажи мне историю о сдувшемся воздушном шаре.

Расскажи мне что-нибудь радостное.

— Это был мой день рождения. Мне было пять. Папа взорвал этот. — Ее губы кривятся в грустной улыбке. — Он чуть не разорвал легкое, потому что тогда все еще курил. — Она смотрит на меня. — Он никогда не пропускал ни одного дня рождения.

Она ставит коробку на кофейный столик, затем поворачивается ко мне лицом.

— Мне так жаль твоих мужчин.

Я качаю головой.