Принесите мне голову Айви Покет!

Я проследила за её взглядом и увидела маму Ребекки. Она стояла на лугу возле летнего домика, где Ребекка с Матильдой учились. Светлые волосы сияющей волной падали ей на плечи. На лице расцветала чудесная улыбка. Леди Элизабет ахнула. Я помахала. Мама Ребекки помахала мне в ответ – ну что за прелестное привидение!

Появление мамы, похоже, развеяло все сомнения Ребекки. Все страхи, терзавшие её. Прежде чем улететь, Ребекка повернулась и поцеловала бабушку.

– Тебе пора, – сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал как можно радостней. Я не собиралась реветь в три ручья, как девочка, которая навсегда прощается с лучшей подругой. Жаль, мне не очень удалось осуществить своё благое намерение.

Мы крепко обнялись на прощанье. Кожа Ребекки была прохладной. Её губы легонько коснулись моей щеки:

– Ты привела меня домой, Айви.

– Стань яркой звёздочкой, – сказала я, прижимая её к себе. – Стань яркой звёздочкой, чтобы я всегда знала, что ты там, на небе.

Я не очень хорошо помню, что было дальше. Только что Ребекка была с нами в холле – и вот она уже скользнула к выходу. Мы с леди Элизабет молча смотрели, как она летит навстречу маме. А потом они как будто растаяли друг в друге – свечение Ребекки слилось с сиянием её матери. И исчезли, лишь бледный отсвет ещё мгновение лежал на лугу, прежде чем угаснуть.

Некоторое время между нами царило молчание. Я обернулась и внимательно оглядела леди Элизабет. Она выглядела сломленной, утрата лишила её высокомерия и сделала уязвимой. Я не хотела жалеть её – ведь она так дурно обходилась со мной. Но почему-то всё зло, причинённое ею, уже не имело значения.

– Что ж, – жизнерадостно сказала я, – наверное, теперь вы будете молить меня о прощении. Лить слёзы, целовать мои ноги, намазывать мне маслом тосты и всё такое.

– Тебе? – Тень былой заносчивости промелькнула у неё в глазах. – Никогда!

– Тогда, может быть, вы хотя бы примете мой совет? Если, конечно, не хотите окончить свои дни в одиночестве в этом зловещем доме.

Она фыркнула, но уже не так уверенно, как раньше.

– Я слушаю.

– Помиритесь с леди Амелией и Матильдой, – сказала я. – Отправляйтесь за ними и исправьте то, что натворили. Сейчас вы вредная мерзопакостная старушенция, но, без сомнения, вы не всегда были такой. Леди Амелия заслуживает вашего уважения, а Матильде пойдёт на пользу ваш пример – покажите ей, что если всю жизнь только ненавидеть, мстить и творить зло, то останешься в одиночестве. Покажите ей, что пытаетесь измениться к лучшему, – и может быть, тогда и она сможет измениться.

Старуха задумалась. Потом нервно сглотнула:

– В Австралию?

Я кивнула:

– Боюсь, другого выхода нет.

Она снова фыркнула и стукнула тростью в пол:

– Что ж, наверное, бывают места и похуже.

– Их не слишком много, дорогая. Но вы молодец, что отважились!

Леди Элизабет немедленно отправила посыльного с письмом, чтобы забронировать место на ближайшем пароходе в Австралию. Она предложила мне чаю со льдом и сырую картошку, но я сказала, что мне пора. По доброте душевной она даже дала мне пять фунтов на поезд. Нельзя сказать, что мы стали друзьями – после всего, что совершила леди Элизабет, это было невозможно. Но по молчаливому согласию мы решили: что бы ни произошло между нами, оно осталось позади, в пустом холле. Похлопав старушку по плечу на прощанье, я направилась к двери.

И уже на пороге она окликнула меня:

– Куда вы направляетесь, мисс Покет?

Я подумала о том, куда лежит мой путь. И кто ждёт меня там.

– Пока, Лиззи.

Вскоре я уже шла по усыпанной гравием подъездной дороге прочь из усадьбы. Оглянувшись, я окинула взглядом величественный дом. При всём его великолепии он казался пустым. Да, он был очень красив – но как же мало радости видела я в его стенах! Я не знала, вернётся ли леди Элизабет вместе с Матильдой и её матерью. Может быть, особняк будет веками стоять пустым. Я знала только, что Ребекка уже где-то далеко. Что она нашла счастье и покой. И что моя роль в истории этого печального места подошла к концу. Что меня очень радовало.

– Как же я рада видеть вас, мисс! – повторила Берта уже в седьмой раз. – Я-то боялась, вы больше никогда не вернетесь в Англию, ей-ей.

Придя на станцию, я написала им, что прибуду в Дорсет на следующий день. Берта и Яго приехали меня встретить: Яго долго и безжалостно пожимал мне руку, Берта рыдала в три ручья. Багажа у меня не было, так что мы просто сели в фургон и покатили в Уэймут.

Нам надо было о многом поговорить. В первую очередь, конечно, о моих приключениях. Я рассказала всё в подробностях. Яго насупился, узнав, что мисс Фрост больше не вернется.

– Она тот ещё старый сухарь, – с восхищением заявил он. – Ей никакими враками голову не задуришь.

– Верно подмечено, дорогой, и хорошо сказано к тому же. – Я дружески пнула его по ноге. – Ты на редкость красноречивый юноша. Почему бы тебе не попробовать говорить по-английски?

Яго расхохотался, и Берта тоже прыснула. Не знаю, что их так рассмешило, но было весело. Однако мы ещё не обо всём успели поговорить. Миссис Диккенс осталась в квартире на Беркли-сквер, ожидая нашего возвращения.