Принять учись (СИ)

— Умён, красив, богат, добр… — стала загибать пальцы Лиза. — Что в этом ненормального?

— Из твоих уст это звучит иначе.

Лиза лишь пожала плечами.

— Я просто чувствую, что ты тот самый человек, с которым хочешь провести всю жизнь.

— О… это очень откровенно…

— А сколько можно ходить вокруг да около.

— Я…

И к чёрту полетело мое «снизить напор», сил уже нет терпеть. Я вновь её поцеловал.

Страстно, уверенно, чувствуя, как кровь начинает закипать в жилах, как всё моё нутро ликует от близости с Парой. И это вдвойне приятно, когда я понимаю, что она отвечает мне.

Я вне себя от радости и возможности прижимать её к себе, зарывать пальцами в её волосы, целовать ту, кто предначертана мне. Она весь мой мир.

Теперь я понимал отца. Оборвется её жизнь, оборвется моя.

— М-можно попросить тебя об одном? — осторожно говорит Лиза.

— Всё, что угодно.

— Будь честен со мной. Я знаю цену лжи и предательства, не хочу снова её заплатить.

— Обещаю, что буду честен и ты узнаешь обо мне всё.

— Даже то, что не нужно, — ухмыляется она.

— Особенно это.

Так постепенно начались наши отношения.

В следующие дни я был так счастлив, как никогда. Мне хотелось носить Лизу на руках, постоянно быть рядом… Но старался не перебарщивать, иначе она даст мне отворот поворот. Как мы смогли выяснить, у нас много общих интересов, сходятся взгляды на жизнь.

Как-то мы сидели у меня и смотрели какие-то ролики на ютубе, говорили по душам…

— Ты не рассказывал, как так вышло, что ты рос с дедушкой.

— Родители погибли.

— Прости.

— Да, дело прошлое. Я их почти не помню. Сначала погибла мама, а затем отец, он не выдержал её потери и ушёл.

— Он покончил с собой? — осторожно спросила моя малышка.

— Сложно сказать, можно ли это так назвать…

— То есть?

Я задумался о том, когда я могу ей всё рассказать, готова ли она? Мне казалось, что наши отношения не настолько крепки, чтобы я мог сразу раскрыть ей всё, но и тянуть нельзя. Мне безумно хотелось ей всё рассказать, но я не знал, как она отреагирует.

— Малышка…

— Блять, сколько раз повторять, не называй меня так, я тебе не ванильная фея.

— Сорян, — смеюсь я. — Я расскажу тебе, но чуть позже ладно? Потому что это касается семьи и не только моей.

— Хорошо.

— Так просто? — удивился я.

— А ты ждал, что я буду дуть губки и обижаться, выпрашивая мне всё рассказать?

— Примерно так.

— Ну вот что с тебя взять? Сила есть, ума не надо.

— Эй!

— А что?

— Я весьма умён.

— Вот именно, весьма.

* * *

Мне безумно нравилось проводить время с Женей, я могла открываться ему, быть собой и не испытывать за это чувство вины. Мне казалось, что его присутствие меня исцеляет, он как будто забирал себе ту боль, которая терзала меня многие годы.

Он был моим спасением.

В один из вечеров я засиделась у него и наше общение стало переходить в нечто большее.

Я стояла возле окна и смотрела на город с высоты птичьего полета, я бы сказала. Женя жил на самом высоком этаже в новой элитке, когда он неожиданно подошёл со спины и обдав мою шею своим дыханием, хрипло спросил:

— Что выглядываешь?

А у меня мурашки по коже. Поворачиваюсь к нему и наклоняю голову, пытаясь скрыть волну возбуждения. А он гад, лишь ухмыляется, как будто чувствует всё.

Склоняется ниже и проводит влажным языком от плеча до уха, и я прикрываю веки в блаженстве. Мне так хочется вцепиться в его соблазнительные губы, которыми он сейчас выцеловывает мою шею. Я так хочу его…

Разум кричит, что ещё рано, что не стоит, и что… Но я не могу сопротивляться. Я позволяю ему…

Я прижимаюсь к нему вплотную, заводя руки за его шею, и перехватываю его губы. Женя шумно выдыхает, да так, словно рычит, с хрипом, и по телу пробегает будораживший озноб. Он подхватывает меня за бедра, чтобы усесться вместе со мной на диван. Я сижу на нём и чувствую его возбуждение…

С каждой минутой наших прикосновений друг другу, я чувствую, как внизу живота стягивается тугой ком. Слышу его сдавленное дыхание, и тут, когда, я осознаю, что дело доходит до…

— Стоп! Я не могу, нет.

Слезаю с него и пулей оказываюсь на другой стороне комнаты, забившись в угол. Коленки прижимаю к себе, обхватываю руками, и сама не понимаю, как слёзы начинают бежать по щекам.

— Эй, лисёнок. Ты чего? Что случилось? — Женя обеспокоен. — Скажи, что я сделал не так и больше не повторится, я искуплю свою вину.

Я слышу тревогу и страх в его голосе, и подняв на него взгляд, вижу всё это в его глазах.

— Эй, иди ко мне, — нежно говорит он, усаживаясь рядом, прижимая меня к себе. — Я не сделаю ничего против твоей воли. Не сделаю ничего, чего ты не хочешь. Слышишь?

— Прости меня. Я… я не могу…

— Ничего, всё хорошо. Успокойся.

И мы так сидели, пока я не успокоилась, а потом Женя отнёс меня в кровать, и я уснула, прижавшись к нему, как маленький котёнок.

Прошлое вдруг волной захлестнуло меня, и я испугалась.

Проснувшись утром, я увидела, что Женя всё также рядом, мирно спит, прижав меня одной рукой к себе. Я лежала неподвижно и тихо, как мышка, разглядывая его лицо.