Принятие

– Дочь, что ты творишь? – назидательно начала она. – Разве мы с папой тебя этому учили? Ты же стала совершенно другой, не похожей на себя! Ты же стала… Очнись, доченька, очнись!

Сознание мгновенно вернулось – вмешался кто-то посторонний. Она дрожащей рукой вытерла мокрое от пота лицо и приподняла голову. Полумрак подвала сразу ошеломил. Справа от нее на коленках сидел зареванный мальчишка и настойчиво дергал ее за руку. От безумного страха он перепутал ее со своей матерью, разорванное тело которой лежало в нескольких метрах от них. В голове у нее что-то щелкнуло, слух наполнила какофония звуков, оглушив и напомнив, что нынешнее существование – это ад. Сквозь звуковую кашу она отчетливо услышала голос мальчишки, говорившего на чистейшем русском языке. Он с мольбой вглядывался в ее лицо и без конца повторял, едва не срываясь на крик:

– Очнись, очнись! Ну пожалуйста, очнись!

Она испуганно вскочила, смахнула его тонюсенькую руку и ударилась затылком о свисающую с потолка бетонную плиту. Снова тысячи ледяных игл вонзились в голову. Громко выругавшись, она окончательно пришла в себя. Мальчишка, открыв грязный беззубый рот, отполз в угол и протяжно заскулил. От этого завывания озноб пробежал по ее спине.

Прислушавшись, она узнала знакомые хлопки, сразу же вычленила их из всего звукового хаоса.

– Это замечательно, – прошептала она, улыбаясь. Было ясно, что Марта вела безостановочный огонь. Наклонившись, Ирма подняла винтовку, бережно обтерла ее рукавом куртки и профессионально проверила магазин. Все десять патронов были на месте. Это была обожаемая ею самозарядная винтовка Драгунова. Она обладала высочайшей точностью попаданий для данного типа оружия. Трепетно сжимая ее в руках, она чувствовала, как тело наполняет сила, а она становится прежней беспощадной Ирмой.

Выскользнув из холодного подвала, она устроилась рядом с Мартой, взяла под прицел улицу.

Федералы, теснимые группой чеченских боевиков, покидали здание общежития. Они еще не осознавали того, что попали под перекрестный огонь, и гибли с наивным недоумением на лице.

Ирма, не раздумывая, открыла огонь. Молодые неопытные солдаты противника умирали при каждом выстреле. Наконец-то они сообразили, что по ним ведут снайперский огонь, и, укрывшись за сгоревшим танком посреди улицы, открыли ответный огонь. Марта чертыхнулась и выронила винтовку, в которую попала шальная пуля и заклинила винтовочный патрон.

– Пять штук «зелененьких» отправили к праотцам! – гневно запричитала она и, обнаружив рядом с собой напарницу, поперхнулась. – Жива, курилка! – радостно похлопала она по плечу подругу. – А то, когда тащила тебя, думала, что ты окочурилась! Ты так стонала, что стены дрожать перестали!

Ирма кивнула головой и прижималась к куче битых кирпичей, невольно подражая Марте. Вокруг них вздымались бесконечные фонтанчики пыли и кирпичной крошки.

В небе раздался до боли знакомый и ужасный свист самолета, который пикировал в их сторону.

– В подвал! – истерично взвизгнула Марта, схватив ее за рукав.

Последнее, что увидела краем глаза Ирма, это испуганные глаза молоденьких солдат, которые, совершенно забыв про снайперов, вскочили и кинулись в их сторону.

Но было уже поздно.

Через несколько секунд улица вновь утонула в огненном смерче.

Напарницы вовремя скрылись в глубине подвала. Вход в него наглухо завалило. Мощная взрывная волна превратила подвал в непроходимые катакомбы. Угол, где находился мальчишка, исчез в нагромождениях из железобетона.

«Может, это и к лучшему!» – подумала Ирма и взглянула на напарницу, которая, включив электрический фонарь, истерично захохотала.

– Настоящий Сталинград! – произнесла Марта, поводив световым лучом по стенам. – Будем жить! Ночью двинемся дальше. Тут есть еще выходы.

– Жутковато, – жалобно протянула Ирма, всей собой ощутив душевный надлом.

– А я тебя в чувство привести не могла. Что, все покойники снились?

Ирма кивнула головой. – И все звали за собой?

– В том-то все и дело, что один из покойников не звал, – печально произнесла Ирма.

– Ну, значит, он и не покойник!

– Кто он?

– Кто-кто? Твой покойник! Покойники всегда зовут к себе. Это закон сна, – констатировала Марта и исчезла в темноте.

Ирма испуганно взглянула ей вслед и зажгла свой подсевший фонарь.

– Этого не может быть. Ну никак не может, – прошептала она и присела на грязный бетонный пол, отбросив мысли и закрыв глаза.

Вскоре ее опять растормошили. Марта притащила огромный рюкзак и вывалила его содержимое на пол.

– Давай перекусим, отдохнем, наберемся сил, а то нам предстоит длинный путь. Сил совсем не осталось.

Она распечатала бутылку водки. Налила в пластиковые стаканчики, наполнив их почти до краев, и поднесла напарнице. Та отрицательно замотала головой.

– Давай-давай! Это лекарство.

Ирма неожиданно согласилась и залпом выпила водку.

– Ты совершенно другой стала, – прошептала Марта и подозрительно покосилась на напарницу. – Словно мы вечность не виделись или подменили тебя. Сказал бы кто такое вчера – не поверила бы.

– А Ельцин обещал город не бомбить, – разочарованно произнесла быстро захмелевшая Ирма.