Принятие

Муса сидел за столом, застеленным зеленой плотной скатертью, и пристально буравил взглядом нагловатого накачанного спортсмена, который устроился с противоположной стороны стола. За его спиной стояли такие же накачанные парни, но по их внешнему виду было понятно, что уголовное прошлое за их спиной не торчало, а еще только маячило впереди. Но в них чтото настораживало. Успокаивало то, что и за его спиной стояли ребята. Его самые надежные и проверенные бойцы. Их азербайджанская этническая группировка уже практически монополизировала мелкооптовую торговлю наркотиками не только здесь, в городе, но и в ряде городов и населенных пунктах Ленинградской области. Этому помогала разрозненность русских группировок. В городе насчитывались десятки мелких группировок и сотни различных групп. Между ними шла ожесточенная война. В отличие от коренных обитателей, их азербайджанская группировка была сплоченной, и они всегда поддерживали друг друга, а также прибывающих земляков. Недавняя предъява сначала насторожила Мусу, но потом он понял, что это знак свыше и этим случаем грех не воспользоваться. Его еще успокаивал тот факт, что из оперативных разведывательных данных выходило то, что за этой группировкой стоит московский «авторитет». Именно московский, а не питерский. То есть получалось, что в данный момент звезды благоволили ему. Он принял решение о ликвидации группировки еще накануне и просчитал все возможные варианты. В конце концов он решил, что пока будет идти разбор, они приберут к рукам чужую прикормленную территорию. Не будь он сыном своего отца.

Видел бы тот, как распахнулись глаза сына после того, как на площадке второго этажа появился незнакомый мужчина с автоматом в руках. Муса не успел удивиться, как уронил голову на зеленое сукно стола, сраженный вместе со своими боевиками длинной свинцовой очередью. Последняя мысль испепелила его. Мысль о том, что его, жестокого и расчетливого боевика, перехитрили.

Коренастый спортсмен, сидящий напротив, открыл в изумлении рот и приподнялся в кресле. Его напарники потянулись за оружием, но на стол неожиданно быстро и плавно, как кошка, спрыгнул мужчина в спортивном костюме. Откинув в сторону бесполезный автомат, он сделал несколько выстрелов из словно из воздуха появившегося пистолета над головой спортсмена. Тот зажмурил глаза и тяжело опустился обратно в кресло. За спиной грузно грохнулись на пол тела убитых. Спортсмен ловким движением нажал на кнопку тревожного вызова, находящуюся под столом, и решительно взглянул в глаза незнакомцу.

– Бесполезно, – холодно произнес тот и укоризненно качнул головой. – Никто не придет.

Спортсмен сглотнул и поперхнулся. Ему вдруг стало неуютно и страшно.

– Где Мирон!? – спросил мужчина.

– В Москве! – спортсмен сорвался на крик.

– Где в Москве!?

– Я не могу этого рассказать! – попытался взвизгнуть спортсмен, но направленный в его сторону пистолет окончательно свел его с ума.

Он никогда не думал раньше о том, что манипуляции с оружием, которые он не раз производил над своими жертвами, имеют такое магическое воздействие. Нервы у такого сильного с виду человека не выдержали. Шепотом он произнес адрес, и сознание покинуло его.

Мужчина печально вздохнул, явно удрученный зрелищем, и спрыгнул со стола.

Дело было сделано и сложилось все на удивление удачно. Теперь все решат, что произошла обычная разборка между «азерами» и «беспредельщиками».

Он улыбнулся, удовлетворенный проделанной работой. Хладнокровно вложил в руку мертвого азербайджанца пистолет, прицелился в голову спортсмена и нажал на курок. Тело того вздрогнуло и снова замерло, уже насовсем.

– Вот теперь все, – процедил Сергей и покинул особняк.

К ближайшей железнодорожной станции он шел пешком.

На платформе, подставив лицо теплому ветру, вспомнил Пакистан и улыбнулся.

– В Москву! Значит, в Москву!

9

Москва разительно отличалась от Северной столицы.

Площадь трех вокзалов, как и в Питере, была сплошь заставлена плотными торговыми рядами. Вокруг пестрела навязчивая, местами откровенно вульгарная, реклама. Многочисленные пункты обмена валют маячили огромными вывесками.

В центр города Сергей добрался на такси, поразившись залихватской наглости бывалого водилы. Такую таксистскую наглость он видел только в Нью-Йорке.

Манежная площадь, которая когда-то ему понравилась, теперь представляла собой огромную строительную площадку, и была основательно перерыта. Вокруг громоздилась строительная техника.

С таксистом Сергей общаться не хотел, многозначительно косясь суровым взглядом, давая понять, что желает тишины. Таксист не обращал внимания на его молчаливые намеки и безостановочно тараторил о бестолковой власти, о войне в Чечне, о каком-то Мавроди с его компанией МММ. Все это невероятно раздражало, и Сергей с облегчением покинул автомобиль.

Гостиница была небольшая. На удивление уютный номер дал возможность наконец-то расслабиться – впервые за последние несколько дней.

Воспоминания о доме, о родных вновь нахлынули на него.

В очередной раз он задавал себе вопрос, который мучил его своей безысходностью.