Принц

Он услышал шорох ткани, одеваемой одежды. Он мог бы лежать здесь под небесами вечно, голый, истекающий кровью и бесстыдный. Он бы умер под Стернсом. Умер и возродился снова.

Что-то коснулось его лица. Рука? Нет, пара прекрасных губ. Губы переместились со лба на щеку и накрыли его рот. Поцелуй продлился вечность и закончился слишком быстро.

- Мое имя Сорен.

Кингсли кивнул и подготовил собственные слова.

- Je t’aime,- ответил он на языке, которым говорил Господь. - Я люблю тебя.

Глава 14

Север

Настоящее

Ничего не изменилось. Кингсли не мог поверить, что по истечении тридцати лет, абсолютно ничего не изменилось. Дорога к школе Святого Игнатия по-прежнему петляла по наиболее безлюдной, опасной местности, что когда-либо встречалась ему за пределами Европы. Деревья по-прежнему окутывали школу как вечнозеленое одеяло. И все до единого здания выглядели как церковь.

- Как давно это было, mon ami? – Кингсли спросил Сорена, когда они выходили из задней двери машины, арендованной Кингсли, для поездки в их альма-матер.

- Пожалуй, лет пять. - Сорен стоял посреди двора и оглядывался по сторонам. – Я приезжал, когда хоронили отца Генри.

- В его саду?

Сорен улыбнулся.

– Где же еще? Пять лет… длительный период.

Кивнув, Сорен медленно развернулся, вглядываясь в окружавший их лес.

- Я стараюсь часто не приезжать. Не совсем удобно бывать здесь, учитывая сложившиеся обстоятельства.

- Je comprende. - Кингсли действительно понимал. Когда его отец умер, Сорен унаследовал от него приблизительно полмиллиарда долларов. Наследство – это был последний шанс его отца не дать Сорену принять духовный сан, зная, что его сын не мог владеть такой суммой денег и все еще быть иезуитом. Однако Сорен пожертвовал их. Все до последнего пенни. И школа Святого Игнатия извлекла из этого весомую выгоду, в размере почти двадцати пяти миллионов долларов.

- С такими-то богатствами, ты не находишь, что школа должна выглядеть сейчас как дворец?

- Отец Генри вложил большую часть денег в трастовый фонд, чтобы позаботиться о мальчиках, которые были под опекой государства. Были произведены незначительные улучшения в удобствах. Но отец Генри никогда не хотел, чтобы школа выглядела претенциозно. Демонстративное проявление богатства оскорбляло его.

- Интересное мнение для католика.

Сорен пристально посмотрел на него.

– Мы не будем начинать спор о Базилике Святого Петра снова* ( Собор Святого Петра (лат. Basilica Sancti Petri, итал. Basilica di San Pietro;) — католический собор, центральное и наиболее крупное сооружение Ватикана, крупнейшая историческая христианская церковь в мире. Над его созданием трудилось несколько поколений великих мастеров: Браманте, Рафаэль, Микеланджело, Бернини. Вместимость около 60 000 человек+400 тыс. человек на площади.).

- Я подарю тебе пару красных кожаных сапог на Рождество. Почему Папе должно доставаться все веселье?

- Временами я скучаю по тому, чтобы надрать тебе задницу, Кингсли. Очень скучаю.

Вдвоем они пошли к главному зданию, в котором располагались кабинеты преподобного, отца Томаса, и других священников. Кингсли устремил взгляд на дверь, а свои мысли подальше от прошлого. Он и так излишне предавался мыслям о прошлом во время полета сюда. Это был лес, окружающий их школу, где мальчик, Кингсли Буассоннё, умер, а мужчина, ставший потом Кингсли Эджем, был возрожден.

И именно здесь умерла его сестра, Мари-Лаура, так и не возродившись.

- Постарайся не думать о ней, Кинг, - предостерег Сорен.

Кингсли убил бы его на месте за этот небольшой совет, если бы не почти нежное беспокойство в его голосе.

- Это невозможно. Она была всем, что у меня осталось после смерти родителей. В день, когда они забрали меня от нее…

Кингсли заставил воспоминаниям вернуться и уйти.

– У меня были синяки пару недель, - сказал Кингсли, сжимая пальцы в кулаки.

- От Мари-Лауры или от меня?

Кингсли полоснул Сорена взглядом. Священник пытался любой ценой избегать разговора о той ночи, когда они стали любовниками. Однако сейчас, Кингсли вдруг принял спокойный вид.

- Ранам от Мари-Лауры потребовалось три недели для заживления. От тебя…

- От меня?

Кингсли мрачно усмехнулся ему.

– Я скажу тебе, когда заживут.

Сорен тяжело вздохнул и открыл рот, чтобы ответить. Но дверь главного здания открылась, и к ним суетливо вышел мужчина в рясе широкого покроя.

- Отец Стернс, - сказал священник, затаив дыхание, пока пожимал руку Сорена. – Я понятия не имел, что Вы приедете.

- Так приятно видеть Вас снова, отец Маркзак. Мы здесь с коротким визитом. Это – Кингсли Эдж, друг и еще один выпускник школы Святого Игнатия.

- Очень рад познакомиться с Вами, мистер Эдж.