Принц

Мастер встретил меня довольно-таки приязненно, даже радостно. Предложил пройти в дом, чтобы как следует поговорить за столом. Мне не хотелось задерживаться, особого предмета для разговора не просматривалось, но после секундного размышления, я все-таки решил посидеть с мастером, уважить человека. В конце концов, какие-то полчаса времени погоды не сделают, особо торопиться мне некуда. Отсюда пойду в «Якорь», давно там не был. Просто посижу, пива попью, на народ посмотрю. Даже играть не буду…наверное.

На столик быстро наставили закусок, принесли кувшины вина, чайник, из носика которого тянуло паром и чем-то цветочным — обслуживали две молодые рабыни, работавшие споро и аккуратно. Закончив, быстро удалились прочь, повиливая крепкими задницами. Похоже, что мастер не дурак насчет женских прелестей — рабыни очень даже симпатичные.

— Вам какого вина, белого, красного? — спросил хозяин, и когда я озвучил свое желание, налил мне белого прозрачного вина в белый же хрустальный бокал. Кстати — дорогая штука, этот бокал, денег стоит. Значит, ценит меня этот выжига, ишь как обихаживает!

После того, как мы выпили (вино оказалось очень даже недурным, не какие-то там опивки для посетителей), хозяин лавки встал, подошел к столу у стены и торжественно снял покрывало, накрывавшее то, что на столе лежало. А лежал на нем футляр — такой, каким я его представлял. И той формы, которая более всего подходила для гитары.

А потом футляр со щелчком был открыт, и передо мной предстала Она! В точности такая, о какой я и мечтал. Шестиструнка, такая, на какой я играл всю свою жизнь.

Меня будто подбросило с места! Едва не трясущимися руками достал гитару из футляра, провел пальцами по струнам…черт подери! Она! Гитара! Моя Мечта! Да, я так ее и назову — Мечта. У каждого хорошего инструмента должно быть свое имя, как у рыцарского меча. А это точно хорошая гитара.

Я проверил настройку гитары, она оказалась на высоте, достал из кармана медиаторы, которые всегда носил с собой, даже если не брал лютню, и начал играть. Играл довольно долго, меняя мелодию за мелодией, а когда закончил и поднял взгляд на хозяина мастерской, то увидел, что тот сидит с закрытыми глазами, сжав руки в ладонях, прижав их ко рту. Поза походила на позу молящихся, и я вдруг решил, что тот и правда молится. Только вот чему? Или — кому?

— Великолепно! — выдохнул мастер — Да, чего-то такого я и ожидал! Мне ужасно хотелось послушать этот инструмент, когда он находится в руках того, кто его заказал. И не ошибся! Это было…это потрясающе! Ощущение такое, что вы десятилетиями на нем играли! Где вы увидели такой инструмент? Это что, какой-нибудь древний инструмент ворков? Или наоборот — новопридуманный?

— Что-то вроде того — уклонился я от ответа. Ну не скажешь же, что я обучался играть на подобных инструментах много лет, а потом еще и музицировал в каждую свободную минуту.

— Я подготовил договор! — мастер достал из бюро листы бумаги, положил передо мной — Принимаю все ваши условия! Готовы подписать?

Вообще-то мне уже было плевать на договор, на авторские права (я и так богат!), но…копейка ведь лишней не бывает. Да и сказал «А», значит, говорить «Б», иначе как-то подозрительно.

Быстро пробежал взглядом строки договора, отыскивая подводные камни, но…нет, ничего такого не было. К чести мастера договор составлен без подвохов, как есть. Можно подписывать. И я подписал.

Через двадцать минут уже шагал по улице под палящим солнцем, довольный как слон, и так же как он жаждущий водопоя. Потому поймав «таксера», на всех парах помчался в «Якорь», задыхаясь от запаха лошадиного пота и свежего навоза, валяющегося на мостовой. Солнце палило так, что даже лошадь вспотела, покрывшись темными блестящими пятнами. Сейчас бы на пляже валяться с голыми девчонками, а не бродить по раскаленным улицам городишки. В это время все нормальные люди спят в тени, дожидаясь вечера — сиеста, однако! Здесь она называется совсем по-другому, но смысл абсолютно тот же.

В «Якоре» тихо, хотя и совсем не пусто — зал заполнен примерно на треть. Люди сидят перед кувшинами с ледяным пивом, с видимым наслаждением отпивают из запотевших кружек, а по залу гуляет морской ветерок, проносящийся через открытые окна, и уносящий на городские улицы запах пряностей, жареного мяса, пекущихся пирогов и сдобных плюшек. У меня даже в животе забурчало — такой голод я внезапно почувствовал.

Аллена на месте не было — то ли ушел по делам, то ли дрых в своей комнатушке. Не было и девушек, обычно сидевших на высоких табуретах вдоль стены и ожидавших клиентов. Дневные посетители редко сподабливаются снять девицу — день для работы, а не для развлечений. Вот выпить кувшин пива в сиесту, посидеть в тишине и поговорить об урожае пшеницы — это самое то. А чтобы пыхтеть, хлюпая мокрым телом о не менее мокрую шлюху, едва не растаявшую на жаре — это для совсем уж озабоченных придурков. Будет ночь, и будет дело.