Принц без королевства

Стараясь сохранить инкогнито, Том не вынимал из кармана левую руку с татуировкой Благослови вас Господь, прославившей его в районе ближайших пяти улиц и трех авеню. Он пересек холл отеля «Скай Плаза» так, словно был у себя дома, хотя его ноги сроду не ходили по этим мраморным плитам — всю жизнь он видел их только через окно.

Том Джексон был единственным подручным Зефиро. В свои девять лет он получал пятьдесят центов в неделю, плюс одежда. Целое состояние.

Том выпил стакан зельтерской воды в баре и удалился, незаметно бросив письмо рядом со стойкой портье. Охранники на входе не узнали мальчишку.

Один из служащих подобрал конверт и отдал его портье. Письмо с европейским почтовым штемпелем было адресовано постоялице апартаментов на восемьдесят пятом этаже. В тот же вечер его передали Доржелесу, который и вручил послание мадам Виктории.

Зефиро и Ванго наблюдали с башни за тем, какой эффект оно произвело. Моментально было созвано совещание. К ночи в гостиной Виктора Волка собралось больше десятка мужчин в темных костюмах. Выходя из машин, эти люди расставляли охранников на близлежащих улицах, исчезали за дверями отеля и через несколько минут показывались на триста метров выше, в апартаментах Виктора. Кое-кого из них Зефиро и раньше замечал в его окружении.

Ни один не походил на гангстера. Зефиро узнал знаменитого бруклинского кутюрье, сенатора, нескольких коммерсантов. Их лица окутывал сигарный дым.

— Спектакль начинается, — сказал Зефиро, прильнув к подзорной трубе.

Он знал: ему понадобятся многие месяцы, чтобы уничтожить Виктора, но на сей раз был уверен в успехе.

Ванго собирался выйти на улицу.

— До скорого, падре.

— Куда ты?

Зефиро очень не нравились эти отлучки Ванго.

— Не забывай, что они ищут тебя по всему городу.

— Да вы только посмотрите: ну кто меня узнает?

И Ванго предстал перед ним среди строительного мусора, при свете керосиновых ламп совершенно преображенным.

Облаченный в коричневый костюм, с гладко зачесанными назад волосами, со шляпой в руке, он со смехом вертелся перед Зефиро. Сделанные на заказ маленькие очки с синими стеклами, какие этим летом вошли в моду на Уолл-стрит, скрывали его глаза. В таком обличье Ванго и сам себя не узнавал.

Десять минут спустя он пересекал Пятую авеню, направляясь к Мэдисон-сквер.

Вот уже много недель он проводил ночи в итальянских кварталах Нью-Йорка. Для начала он прочесал, одно за другим, все кафе в Бронксе. А теперь обследовал южную часть Манхэттена и забрел в Маленькую Италию, где нашел несколько ресторанов — сицилийских островков в самом сердце Америки.

Этим вечером он переступил порог «Ла Рокка». Ресторанчик с ярко освещенной витриной находился на углу Гранд-стрит. Внутри пахло каперсами и жгучим перцем.

Сюда Ванго попал впервые.

К полуночи ресторан превратился в игорный клуб. Посетителей сменили картежники, зал погрузился в полумрак. Но и теперь здесь не было той сосредоточенной тишины, какая всегда стоит в подобных местах. Хозяин бегал между столиками, подавая сандвичи с острой колбасой и сыром. В помещении было шумно. На заднем дворе росла гора пустых бутылок.

Ванго подсел к бару, положив рядом с собой шляпу. Вокруг были одни мужчины, если не считать молодой женщины, укрывшейся за стойкой, как за крепостной стеной.

Она ни минуты не стояла спокойно, бегая между кухней и винным погребом.

Увидев глаза девушки, Ванго подумал об Этель. У нее был такой же взгляд — острый и безжалостный, как кинжал.

Вспомнив этот взгляд, Ванго нащупал в кармане письмо от Этель, полученное несколько дней назад: всего три строчки, в которых она холодно советовала ему не приезжать в Европу без предупреждения, так как у нее много дел. Еще один болезненный укол кинжалом.

Ванго даже не понадобилось подзывать барменшу. Она что-то крикнула ему издали, но он не расслышал. Тогда она подошла и повторила:

— Тебе чего, lupacchiotto?

Это итальянское слово означало «волчонок».

— Я жду кое-кого.

Ванго и в самом деле походил на одного из тех молодых волков, что шастали по Нью-Йорку, надеясь проглотить его с потрохами.

Он нарочно уселся поближе к раковине, зная, что с минуты на минуту девушка подойдет сюда прополоскать грязные бокалы. Пока же она разливала что-то из бутылки без этикетки по пяти стаканам. Продажа спиртного в барах была наконец-то разрешена после тринадцати лет «сухого закона», озолотившего подпольных торговцев.

Один стакан она поставила перед Ванго. Он ничего не заказывал, но все же придвинул его к себе.

— Я ищу человека по имени Джованни, — сказал юноша.

Барменша начала было полоскать стаканы, но тут подняла голову и взглянула на него:

— Джованни? Да половину моих ухажеров зовут Джованни. Как моего отца и деда.

— Джованни Кафарелло.

— Кафарелло?

— Да.

— Кафарелло…

Девушка замерла и вытерла руки. Ее ресницы были густо накрашены, и это делало ее старше. Но все же она выглядела лет на восемнадцать, не больше. Она медленно покачала головой.

— Стало быть, ты ждешь Кафарелло?