Принц для Сумасшедшей принцессы

Прихватив с собой братца-короля и Эткина, я направилась к многочисленным кострам, полыхающим возле самой воды. Там собрались наши солдаты. Там пили пиво и жарили мясо, обменивались шутками и пели разудалые песни. Но, отойдя на десяток шагов, я незаметно обернулась и одарила батюшкину спину дерзким взглядом неискоренимого упрямства. Вот еще, что это он себе вообразил? Я уже взрослая женщина, а отнюдь не безвольный ребенок, которого запросто можно наказать, запугать и поставить в угол. Я обладаю всеми правами свободного, самодостаточного человека и вправе решать сама, как мне следует поступить. И, думается мне, я вижу намного дальше отца, обладая тонкой интуицией, сейчас властно подсказывающей мне: медлить нельзя. Они ошибаются, считая, что Ринецея уже неспособна нанести нам какой-либо вред. Но нет — сердцем чую, демоница не оступится так просто. Она в отчаянии — и поэтому способна на самое страшное… А значит, ее нужно остановить. Немедленно. Во что бы то ни стало…

— Ваше величество! — тихонько окликнул короля верховный архимаг после того, как принцесса Ульрика, ее брат и дракон присоединились к толпе празднующих победу солдат, единодушно встреченные громкими восхваляющими криками. — Мелеану ждут суровые испытания…

— На что ты намекаешь, маг? — вздрогнул почуявший неладное отец, напуганный мрачным пророчеством Саймона. — Ведь все уже позади. Мы победили!

— Нет, пока еще нет! — печально покачал головой магистр. — Над ней нависло страшное проклятие, да и Ринецея еще жива…

— О боги! — болезненно схватился за грудь король Мор, замечая, как усиленно забилось его любящее отцовское сердце, наполненное нехорошим предчувствием. — Какие еще беды ожидают нас впереди, друг мой?

— Сын демона! — беспощадно изрек маг, словно вынося смертный приговор. — Я не знаю, как рождаются демоны, но думаю — сам процесс родов станет чрезвычайно болезненным и опасным, способным стоить жизни нашей Мелеане! Ей потребуется помощь лучших магов и заботливый уход опытнейших повитух. В ее сыне соединятся Тьма и Свет, а появление нового светила способно вызвать страшнейшие катаклизмы и разбудить древние силы. Не спускайте глаз со своей дочери, ваше величество, берегите ее пуще зеницы ока!

— Обещаю! — торжественно поклялся король. — Рано поутру принцесса займет предназначенную ей каюту и отплывет на Поющий Остров. Такова моя воля!

— Будем надеяться на лучшее! — одобрительно кивнул маг, но что-то затаившееся в глубине души не давало ему покоя, предрекая новые беды и подсказывая — их благим намерениям не суждено сбыться…

Глава 10

На берегу царила атмосфера праздника. Чуть дальше, у скал, трепетали полотнища пестрых походных шатров и бок о бок миролюбиво реяли штандарты нескольких союзных государств. Я всегда считала, что скрепленная кровью дружба — одна из величайших движущих сил в мире. В вытащенной на песок шнеке[46] беспробудно дрых умотавшийся за день Кса-Бун, крепко обнимая свой ненаглядный топор и источая забористый сивушный запах. Над деревянным бортом накренившегося судна торчала его черная мускулистая нога, перепачканная засохшей кровью и контрастно обвитая голубой атласной лентой от высшего военного эльфийского ордена «Львы Ширулшэна». Видимо, свежепосвященный «лев» спал столь крепко, что мой мудрый отец не счел нужным будить усталого канагерийца, а недолго думая повязал орден на первое подвернувшееся под руку место. Я иронично хмыкнула: «Награда нашла своего героя!»

На синем бархате вечернего неба зажигались первые звезды, сегодня как-то по-особенному красивые и яркие. Трещал пожираемый огнем валежник. Над костром жарилось несколько бараньих туш, а поблизости выстроилась целая батарея разнокалиберных пивных бочонков. Эткин плотоядно потянул носом:

— Ишь ты, чем тут наши вояки-то лакомятся! Ягнятинка на ребрышках… М-да-а-а, это вам небось не сырой горгулятиной на лету давиться…

— Эткин, а морда не треснет столько жрать? — поддразнивающе расхохотался Ульрих.

— Может, морда малость и того-с… — вслух размышлял дракон. — Но зато это не так болезненно, как прогрессирующая язва желудка и заворот двенадцатиперстной кишки! — со своей привычной прямолинейностью посетовал он. — Здоровье — его подорвать ой как легко, а вот восстанавливать — трудно… Ясно, молодежь?

— Эткин, ты вообще как себя чувствуешь? — взволнованно спросила я. — Я видела отчетливо, горгулий пять ты сегодня точно слопал, причем даже не подавился.

— Вообще-то я себя чувствую, — язвительно ощерил зубы дракон, — но — плохо… А для поправки настроения мне срочно требуется выпить…

Мой братец посмотрел на гиганта уважительно:

— Так ведь пить — вредно, сладкое — вредно, жирное — вредно…

— А жить — не вредно разве? — нравоучительно осклабился крылатый философ. — Сахар и соль — белая смерть. Но я знаю точно, что лес и водка — наш зеленый друг!

Повелитель Нарроны растерялся, как мальчишка.

— Не слушай Эткина, брат! — Я шутливо хлопнула дракона по лапе, одновременно с этим подмигивая Ульриху. — Знаешь, к чему может привести его воспитание?

— К чему? — наивно вопросил молодой король.