Принц фальшивых героев

Аспирин, (бормочет себе под нос). Да... Теперь здесь нет ни красоты, ни даже стиля. Я ухожу...

Вытягивает вверх руку и, словно Супермен, молнией взмывает к небесам. Когда безумный колдун уже на безопасном расстоянии, внизу срабатывает детонатор — и один за другим взлетают на воздух вагоны с боеприпасами. Аспирин. ...Пройдоха машинист! Он все-таки решился на злодейство. И получил сполна теперь за все. Ну что ж, хотя, пожалуй, ненамного, но скрасил он унылую концовку.

В голову грызуна, так уютно примостившегося на моем плече, попал камень из пращи, пущенный недрогнувшей рукой толдена[42] — и она разлетелась вместе с частью туловища во все стороны мелкими осколками. Большая часть всей этой дряни впилась мне в щеку, к счастью, не причинив особого вреда, после чего на мне остались только ядовитые лапки и хвост, коварной удавкой обвившийся вокруг шеи. От неожиданности не удержав равновесие, я упал на колени, и это спасло меня от второго меча. На этот раз удар предназначался лично мне — соратники расчлененного разбойника оказались чрезвычайно мстительными.

«Что за...» — хотел было спросить я неизвестно у кого, но последовавший вслед за падением удар подкованным сапогом чуть было начисто не оторвал мне голову, и если бы по счастливой случайности он не пришелся вскользь, все желающие имели бы возможность восхититься количеством содержащегося в ней серого вещества.

— ............................!!! — дико заорал я, моментально забыв обо всем на свете, и, обхватив голову обеими руками, ничего не соображая от дикой боли, повалился под ноги толпе...

Все это вконец расстроило моего напарника, с некоторых пор и без того воспринимавшего все слишком близко к сердцу, и привело к тому, что он — в который уж раз — основательно завелся.

Молниеносным движением заведя руку за спину, он выхватил меч и насадил на него еще одного обладателя плохих манер[43]. Еще один удар, сопровождаемый чудовищным ревом моего взбешенного телохранителя, достиг своей цели, навсегда отделив чью-то недальновидную голову от туловища, после чего в недрах неблагополучного заведения общепита началась настоящая Большая Паника...

— Толдены! — пронесся над головами чей-то истерический крик,— Толдены и мальчишка здесь!

Честное слово, лучше бы этот... в... народный трибун не делился своими глубокомысленными соображениями с публикой, и без того до предела взбудораженной ядовитыми испарениями вкупе с не менее ядовитыми парами алкоголя. Потому что как только он сообщил миру о своем гениальном открытии, падкая до сенсаций аудитория немедленно приняла информацию к сведению, и, как следствие, в воздух взметнулись ножи. И топоры. И вообще все, что могло куда-нибудь взметнуться.

«Угораздило же нас притащиться в это гиблое место,— с надрывом подумал я, безуспешно пытаясь справиться с шумом в голове и цветными кругами перед глазами.— Ведь с самого же начала...»

Однако собраться с мыслями мне не удалось. Кто-то поскользнулся в крови, обильно залившей все вокруг, и, потеряв равновесие, всем телом рухнул прямо на меня.

— О-ох,— выдохнул я, придавленный неподъемной тушей, в душе проклиная всех подряд.

К счастью, мои проклятия были несколько преждевременными. Свалившееся на мою голову существо даже не подозревало, что спасает меня от обморожения, выступая в роли живого щита. Сгусток ледяных кристаллов попал в него, мгновенно превратив в глыбу льда, а толден, который так неудачно израсходовал драгоценные кристаллы и на какое-то мгновение отвлекся от происходящего, чтобы сконцентрироваться на броске, был пришпилен к полу увесистым копьем. Впрочем, убийца недолго радовался своим успехам на ратном поприще. Мгновение спустя стрела, попавшая в затылок, насквозь прошила его голову и вышла из левой глазницы, тем самым восстановив утраченное равновесие.

«Еще одной тенью меньше»,— с нескрываемым удовлетворением отметил я, постепенно приходя в себя от освежающего действия ледяного дйсберга, прижатого к телу.

Это было, конечно, не слишком гуманно — так "Откровенно радоваться кончине живого существа, но за последние дни в моей душе не осталось места даже для капли сострадания. Когда тебя травят, как дикого зверя, и круг преследователей сжимается, поневоле теряешь способность сопереживать охотникам, которые выбывают из борьбы за право первым нанести смертельный удар и освежевать твою еще теплую тушку.

— Побольше бы вас посдыхало к.........матери! — с натугой проскрипел я, одновременно попытавшись подняться с залитого кровью пола.

Это было совсем нелишним — в свалке, которая началась, как только прозвучала информация о моем пребывании в этом низкопробном питейном заведении, меня запросто могли растоптать. К сожалению, первая попытка выкарабкаться не увенчалась успехом, потому что в голове все еще шумело, а мир в моих глазах вращался достаточно быстро, чтобы лишить возможности ориентироваться на местности.