Принц Густав. Выжить и победить

— Нет худа без добра. Скопин-Шуйский может действовать самостоятельно. И отказаться от многих мешающих традиций типа местничества, с чего он и начал, заявив, что многие бояре не оправдали надежд, посрамив славу своих предков. Не зря все-таки, мы его по Норвегии гоняли, знакомя с новыми способами ведения войны!

— Но Михаил Васильевич и без того талантлив был, — счел нужным напомнить Густав.

— Не спорю. Но не менее важной я считаю его способность к переменам, к новому. Большая часть русских людей довольно консервативна, так что это очень хорошее качество. Осмелился же он послать на Урал людей, разведывать золото! И это тогда, когда война еще не кончилась!

— Ну и результат получил. Нам же писали, что золото нашлось, и что в Москву привезли первые образцы.

— Вот поэтому я и предложил Скопину-Шуйскому взять на себя финансовую поддержку короля Владислава. Удовольствие это не дешевое, но…

— Дешевле, чем новая война с Речью Посполитой, — согласился Густав. — Особенно если мы будем постоянно поддерживать связь с Михаилом Васильевичем и направлять враждующие польские стороны в нужном нам направлении. Противостояние может затянуться лет на несколько.

Я, если честно, рассчитывал хотя бы на 10. После этого полякам будет точно не до возврата территорий. А этого времени мне хватило бы более важные дела решить. Я, между прочим, Скопина-Шуйского сагитировал не только против поляков. Я ему и на Крым намекнул. Типа — доколе?! Сколько можно терпеть постоянные нападки с этой стороны? Надо зачистить территорию раз и навсегда!

Пока я разбираюсь с Данией, Михаил Васильевич начнет наводить порядок на завоеванных территориях. Он-то Вечный мир с Речью Посполитой подписывать не стал. Подписал только перемирие при условии не нарушать существующих границ. А Россия, между прочим, добралась до Кременчуга. И вела активные переговоры с русскими казаками.

Границы Михаил Васильевич подвинул хорошо, я даже Оршу ему уступил. И не потому, что такой добродетельный бессребреник. Просто, когда дело дошло до заключения союза, меня начали шантажировать. Дескать, дайте нам вот то, вот это, и еще сверху отсыпьте, а то к русским уйдем.

Посидеть на двух стульях сразу и поиметь с этого выгоду — дело насквозь понятное. Только совершенно мной не одобряемое. Так что я договорился со Скопиным-Шуйским, защитил свою торговлю, свои интересы, и уступил Оршу. Не хотят в Ливонское королевство? Пусть под пятой русского царя сидят. Потеря, конечно, неприятная, но, посмотрев на результат, больше никто шантажировать меня не будет.

Я и так проглотил слишком много территорий. Теперь усвоить бы. Ливонское королевство слишком мало времени существует, и присоединение земель, вдвое увеличивших мои владения, не могло пройти безболезненным. Выручило то, что Курляндия числилась вроде как независимой страной, пусть и находящейся в вассальной зависимости от Речи Посполитой.

Сами поляки были слишком озабочены собственными проблемами, им было не до выполнения взятых на себя когда-то обязательств. Братьев Кетлеров приняло герцогство Прусское. Я даже выкуп за них просить не стал, ограничился подписанием взаимных договоренностей.

Нет, это была вовсе не неуместная щедрость. Денег ни у Курляндии, ни у Пруссии все равно не было. И смысл? Чтобы трясти с них мелочь каждый год и провоцировать конфликты? Зачем, если можно получить преференции для своих производств и торговли? Если можно влезть на местный рынок янтаря и постепенно начать подминать его под себя?

В правительстве там, правда, все было сложно. Поскольку нынешний герцог Альбрехт IIФридрих, очередная жертва близкородственных браков, страдал слабоумием, я имел дело с регентом, курфюрстом Бранденбурга Иоганном III Сигизмундом. Он был немного моложе меня, всего года на четыре, но выглядел не на свои 39, а, как минимум, на 45. Массивный, хмурый, с квадратной короткой бородой, Иоганн походил на прямоугольник на тонких ножках.

Ну…. я со своим стремлением одеваться по собственному вкусу, а не принятой моде, тоже, наверняка выглядел в его глазах довольно странно. Но это не помешало нам договориться. Было совершенно очевидно, что Альбрехт II не оставит наследников. А значит, главными претендентами на герцогство станут сам Иоганн и княжество Пфальц-Нейбург. Так что наше взаимодействие выглядело весьма перспективным.

Собственно, почему бы Иоганну не помочь мне в славном деле ослабления Речи Посполитой? Денег у него нет, зато есть связи при польском дворе. И влияние. И нужные люди. А это иногда намного важнее денег. К тому же, когда человек работает в своих интересах, он становится весьма активен и изобретателен.

Смогу ли я поддержать Иоганна в случае чего? Я даже врать не стал. Не сегодня. И даже не завтра. Пусть сначала станет герцогом Пруссии, а там видно будет. Но я могу вложиться в несколько многообещающих проектов. И организовать пару производств, так будет даже удобнее. Я не помнил, когда в моей ветке истории Пруссия обрела независимость, но почему бы не приблизить этот славный момент?