Принц и Мадонна (СИ)

И все бы ничего, если бы дядя Гена не начал оказывать мне странные знаки внимания. Когда никого не было дома или никто не видел, он просил подходить к нему поближе, чтобы поправить на мне одежду: то воротничок, то юбочку, то платьице. Мне не нравились его прикосновения, потому как они на поправлении одежды не заканчивались, а становились все более откровенными. А еще он внушал мне что это наша маленькая тайна, которую никто не должен знать, даже мама, а если она узнает, то сразу умрет. И я верила и позволяла себя трогать, ненавидя дядю Гену все больше и больше. И если вначале он трогал меня в одежде, то потом стал залезать под нее руками и… заставлять меня трогать его. Из-за травмы позвоночника у него возникли проблемы с половой функцией, которую он всячески стимулировал. И этими стимуляторами была я и… таблетки виагры. После "сеанса" прикосновений дяди Гены у меня случались беспричинные на первый взгляд истерики. Никто не знал что со мной, но все думали, что это связано с гибелью отца. Дядя Гена говорил какую-то научную хрень и уводил меня в комнату, говоря, что работает со мной, оказывая психологическую помощь. А на самом деле только усугублял мое состояние. Я стала плохо учиться, начала прогуливать школу. А дядя Гена все больше и больше ко мне приставал. Я начала подумывать как уйти из дому, потому как другого выхода не видела. Я была маленькой девочкой, которую загнали в угол. У меня не было сил терпеть насилие, но в то же время я не желала, чтобы с мамой случилось что-то страшное. Я разрывалась между собой и любовью к маме. Не знаю чем бы это все кончилось, но выбраться из страшного омута помогла случайность. Дяде Гене назначили какие-то препараты, которые при взаимодействии с виагрой привели к сердечному приступу. Умер он почти мгновенно. Вот только мой кошмар не закончился. Демоны поселившиеся в голове долгие годы отравляли жизнь, все глубже и глубже вгоняя в меня когти.

Я всегда была тихой девочкой в себе, любила читать, проводить время наедине с собой. Потому когда еще больше ушла в себя никто не обратил внимание, думая, что это таким образом проявляются особенности моего характера. Да особо и некому было обращать внимание. Мама с трудом выкарабкалась из депрессии. Надо отдать должное, психологом дядя Гена был отменным, он смог помочь маме, найти такие рычаги воздействия с помощью которых она вновь захотела жить. Но при этом он мастерски смог заставить меня молчать, каждый день внушая мысли, которые были ему нужны, играя на моих чувствах к дорогому человеку.

За это я никогда его не прощу. Всякий раз вспоминая о нем, проклинаю. И думаю, что буду делать так до конца своих дней.

Много читала подобного тому, что случилось со мной. Говорят, что надо отпустить ситуацию, простить насильника и тогда станет легче. Я не смогла, сколько не пыталась.

Чем больше о нем думаю, тем сильнее ненавижу. Лучше о нем и вовсе не вспоминать, тогда легче и проще жить. Может быть, когда-нибудь я смогу избавиться от этого чувства, но пока не готова. Возможно, это случится со временем.

В любом случае, я научилась с этим жить.

Почему не попросила помощи? Сложно ответить на этот вопрос. Если бы вернуться в прошлое, то надо было найти кого-то кому можно было рассказать. Тогда я этого не сделала, а теперь уже ничего не исправишь. С этим приходится жить. С годами я смогла загнать свои страхи глубоко внутрь, осталось только мое неприятие прикосновений. Когда-нибудь, очень на это надеялась, демоны прошлого покинут меня, и тогда я смогу жить как все нормальные люди. Если бы можно было вернуть отца и переписать свою жизнь, навсегда вычеркнув из нее дядю Гену, то было бы вообще хорошо.

Понимала, что этого сделать невозможно. Но ведь можно помечтать. Очень бы хотелось никогда не вспоминать о плохом, забыв как страшный сон.

ГЛАВА 22

— Заходи, заходи, — я открыла дверь, пропуская в коридор девушку. Лиля была одета по-спортивному. Похоже, что на самом деле в гости не собиралась, а внезапно приняла решение позвонить, когда проходила мимо.

— Если я не вовремя, то ты так и скажи. Я все понимаю. Снег на голову никому не нужен, — принялась она оправдываться.

— Не говори глупостей. Раздевайся и пошли пить чай. Я только что с дороги. Как раз хотела промочить горло.

Проводила Лилю до ванной, а сама пошла в кухню выкладывать вкусности от мамы. Оказывается, пока я спала, она напекла два вида печенья, булочки с маком и сделала домашние чипсы. И после всего этого она мне говорит, что надо следить за своим питанием? Не мама, а ходячее противоречие.

— Как у тебя дела? — спросила Лиля, появившись в комнате и усаживаясь за стол.

— Отлично. А у тебя? — задала ответный вопрос.

— Тоже неплохо. Если не считать зубрежку философии. И как только люди понимают этот предмет? Сил моих нет учить труды всяких муда… мужиков заумных, — принялась она сокрушаться.

— Знаешь, у меня где-то были лекции, где доступным языком все это излагалось. Хочешь я поищу, а потом тебе скину? — предложила.