Принц и Мадонна (СИ)

Нет. Ни за что. Я не позволю прошлому вновь захватить меня.

— Ой, — пискнула Лиля. Это привело меня в чувство.

— Что случилось? — спросила, хотя сама видела что натворила. В сильном волнении я сжала ее руки, отчего на тонких пальчиках остались белые следы. — Сейчас все пройдет, — начала успокаивать. Это только кровь… побежит по сосудам. И все восстановится.

— Да. Да. Все пройдет, — повторяла за мной Лиля.

— Что ты видела? — задала вопрос девушке, на давая возможности себе подумать все взвесить, переосмыслить.

— Я подглядывала… когда ты… когда тебя… я плакала… просила тебя не трогать… а он говорил, что ничего страшного… что так надо… что это правильно.

Понятно. Лиля видела меня со своим отцом. Кровь ударила в голову. Стыд затопил с головой, как будто это я была виновата в происходящем. Как будто не меня принуждали, а я сама того желала.

— Я заикнулась потом, что это неправильно… а он накричал на меня… сказал, что побьет… я испугалась, — продолжила каяться Лиля.

— Ты ни в чем не виновата. Ты была маленькой девочкой. И вряд ли в той ситуации могла что-нибудь сделать. Не вини себя. Не надо, — через силу выдавливала из себя слова. Я чувствовала, что Лиля нуждается в моей помощи, в моем прощении, в моем одобрении.

Девочка себя извела за долгие годы, думая, что не смогла помочь.

Почему, вот почему, Геннадия уже нет столько лет, а он продолжает морально истязать меня, свою дочь? В чем мы виноваты, что с нами так поступает? Почему это продолжается? Надо немедленно этому положить конец. А иначе не будет конца и края.

— Я виновата. Я не смогла помочь… а я боялась, что он заставит меня… я боялась, — и девочка зарыдала. Громко. Горько.

Твою мать, как же хочется воскресить и еще раз убить этого козла, который сотворил такое со своим ребенком. Оказывается не одна я была жертвой насилия. Лиля тоже пострадала от рук извращенца. И еще неизвестно кто из нас сильнее. Я, которая подверглась прямому насилию, или она, над которой поиздевались морально.

И вот мы две жертвы сидим у меня на диване и смотрим в прошлое, не зная как отвести глаза. А он там, по ту сторону грани жизни и смерти, продолжает над нами измываться.

Нет. Не допущу. Хватит. Я уже не та маленькая девочка. Я выросла и смогу справиться не только со своими демонами, но с демонами Лили.

— Стоп. Остановись. Выдохни, — приказала, продолжая гладить Лилю по спине. Прикосновения к другому человеку давались легко и совершенно безболезненно. — Посмотри на меня, — девушка послушалась и подняла глаза. — Я тебя ни в чем не виню. Ты ни в чем не виновата. Если кто-то и виноват, так это он, — не стала называть по имени. — Гореть ему в аду. А нам надо жить. И по возможности хорошо и весело, назло всем врагам. Ты поняла? Кивни, — девушка кивнула, соглашаясь. — Вот и отлично. Мы не должны давать шанса прошлому утащить нас в омут депрессии. Ясно? — она опять кивнула. — Ты хотела иметь сестру. Так вот. Она у тебя есть. И всегда была. И не смотри больше на меня так. Сестры так друг на друга не смотрят. Все понятно? А теперь давай обнимемся, говорят, что это помогает и очень сильно.

И мы обнялись. Крепко — крепко. И зарыдали. Обе. В голос. От облегчения.

Когда слезы кончились, то стало легче. Гораздо. По крайней мере, мне.

— Ну, вот. Теперь мы с тобой похожи на две зареванные панды, — я взглянула на Лилю, а она посмотрела на меня. И мы рассмеялись. Так же громко и со вкусом, как рыдали еще несколько мгновений назад. — Пошли умываться, — скомандовала, поднимаясь.

И мы пошли. Умывались долго, а потом делали маски, а затем мазались кремом. Наши косметические процедуры закончились только к двенадцати ночи.

Я, как хозяйка дома, постелила гостье на диване. А перед сном мы еще раз пили чай с мамиными печенюшками и болтали о девичьих глупостях. Какой крем нравится, какой лак лучше ложится, где купить хорошую косметику или не очень дорогие украшения.

Легли спать, каждая на свое место. Я в спальне, Лиля в гостиной.

Сразу не смогла уснуть, ворочалась долго. Все думала о том, что узнала. Как все же хорошо, что мы поговорили с Лилей. На душе стало гораздо легче. Ее отца я так и не простила, а вот от негатива к его дочери избавилась.

— Ты не спишь? — в тишине голос девушки прозвучал особенно громко.

— Нет, — поднялась на руке, чтобы взглянуть в темноту.

— А можно с тобой полежать? Хоть немного. Когда мне было страшно или на душе не спокойно, я всегда шла к бабушке, у нее широкая кровать, как у тебя…хотя, забудь. Я глупая. Пойду.

— Нет. Не уходи. Ложись рядом. Только подушку принеси и одеяло, а то я люблю закутываться в кокон, — предупредила.

— Я сейчас, — Лиля чуть не взвизгнула от счастья и побежала в другую комнату.

Выдохнула.

— Клин клином вышибают. А страх страхом, — пробормотала пока Лили не было.

Девушка принесла все о чем мы говорили. Легла с краю, где указала. И буквально через несколько минут засопела.

Я же долго ворочалась, привыкая к чужому присутствию в своей спальне. Но потом все же уснула, когда поняла, что Лиля не представляет никакой угрозы.