Принц и нищенка

Жаль, что у меня нет настоящих друзей, потому что сейчас я очень нуждаюсь в грамотном совете. После того, как директор отчитала меня и противную дылду, а потом дала понять, что следующая драка станет последней, стерва основательно за меня взялась. За четыре дня, что я здесь живу, Голубева Стелла буквально смешала меня с дерьмом. Я видела много наглых и спесивых куриц, но эта бьет все рекорды. Мои кулаки чешутся так, что зубы скрипят. Она намеренно провоцирует меня, чтобы я бросилась в драку и сразу же отсюда вылетела. Во-первых, я получила позорное прозвище Чумичка, а еще меня называют оборванка, голодранка, бомжиха и вонючка, хотя я моюсь дважды в день. Быть вонючкой для меня самое обидное, поэтому я резво подлетела к белобрысой, она восхищенно расширила глаза в предвкушении, что сейчас начнется новая заварушка и она сможет на меня нажаловаться. Но я задрала руку и подтянула к ее носу подмышку, чтобы сучка смогла убедиться, что от меня ничем не пахнет. Класс рухнул от хохота, а Стелла чуть не упала в обморок, сжала губы и покраснела, как перезревший помидор. Громче всех смеялся Фил Гофман, который жутко меня раздражает своей наглой ухмылкой и язвительным взглядом. Он постоянно крутится где-то рядом и как-то странно меня рассматривает, я теряюсь в сомнениях, кого из них отходить первым, ведь нарывается он не меньше мстительной Стеллы.

Мою выходку она не оставила без ответа, буквально через два урока в наш кабинет пришел медицинский работник и сказал, что ему необходимо осмотреть меня на педикулез. Пока женщина в белом халате унизительно, прямо при всех, копошилась в моих волосах, в поисках гнид, я умирала от обиды, прятала глаза и еле держалась, чтобы не разреветься, как последняя нюня. Лет пять назад у меня и правда завелись вши, но тогда они были у всех воспитанников нашего интерната и нас мазали вонючей, противной жидкостью, до тех пор, пока их не вывели. Тогда, с ребятами мы были на равных, а сейчас я чувствовала себя униженной и оплеванной среди кучи надменных мажоров, которые надо мной потешались. Я не хотела показывать, что мне больно, но на обед и ужин с ними не пошла, лучше поголодать в своей комнате и заставить блондинку думать, что я готовлю ответный удар, пусть ходит и оборачивается. Вечером в мою дверь постучали, я сжалась, как ежик и приготовилась к новой схватке, но за дверью оказался только бумажный пакет с шоколадками, чипсами и газировкой. Хоть продукты были запакованы, я все равно к ним не притронулась и выбросила в мусорку, не смотря на то, что сердце обливалось кровью. В интернате мне бы такого не простили, но делать нечего. Если они что-то с ними сделали- я на это не купилась, если нет- не хочу быть никому обязанной, мне не привыкать ложиться в постель с пустым желудком. Главное, что она теплая и мягкая, я буду по ней скучать, не знаю, насколько еще меня хватит. Здесь и правда прекрасные условия, вкусная еда и довольно неплохие преподаватели, я не хочу отсюда уходить, но терпеть смешки и не давать отпор, просто не выносимо. Дело не в том, что я боюсь, что меня попрут из этого курорта. Я могла бы разбить Стелле лицо, но не смогу получить от этого удовольствие, вокруг нее постоянно трутся подружки, две Кати, Гришина и Никишина, брюнетки похожие, как две капли воды, нас опять быстро разнимут. Но это не самое страшное. Внутри себя я никак не могу определиться, что хуже. Если я не смогу стерпеть и пересчитаю ровные, белые зубы Стеллы, меня отсюда выкинут и она победит, ведь она именно этого и добивается. Спихнуть меня, пинком под зад. На мое место придет какая-нибудь новая растяпа и будет слушать издевательства в свой адрес. Такого допустить я не могу, но пока не понимаю, что делать, ведь Голубева в любом случае в плюсе, ведь меня она тоже травит. Я бы посоветовалась со Скворцом, который просто оборвал мой старенький телефон, но зная его характер, он приведет сюда весь интернат отстаивать мою честь и биться с богатенькими детками. Я по нему даже немного соскучилась. Гофман, кажется, взял на себя его полномочия по введению меня в краску, но Денис Скворцов по крайней мере свой и я не думаю, что он хочет меня обидеть. А вот Фил точно хочет. Его лучший друг Антон Лавренов все время трется вокруг стервозной Стеллы и буквально заглядывает ей в рот, чую какой-то заговор. Хотя, возможно, Гофману вообще все равно кому строить глазки, он вообще не пропускает ни одной юбки, буквально сворачивает себе шею, оборачиваясь в коридорах на любую более-менее симпатичную мордочку с длинными ногами.

Пятницы я ждала, как второго пришествия. Я хочу домой. Есть гороховую кашу, покачиваться на панцирной сетке, пока валяюсь в кровати и чувствовать себя в своей тарелке. Скажу Скворцову, что болею, чтобы лишний раз не приставал и засяду в комнате.