Принц и Нищин

И похолодел, потому что из леска явственно послышались голоса, треск веток и отрывистые вопли:

— Ты-ва-аю ма-а-ать!

Принц вскочил на ноги. Его лицо, еще недавно аккуратного нежно-зеленого цвета, стало наскоро приобретать погребальный оттенок древнеегипетских мумий.

— Кто… там?

Треск кустов выхлестнулся прямо ему в лицо вместе с криком:

— Ну… што ж за мудозвоны?

Принц сел на траву. Потому что прямо из леска на него и отряхивающегося от грязи и налипшей росной травы Мыскина вышли те, кого он меньше всего желал видеть, но в то же самое время больше всего — в кошмарных предчувствиях — увидеть все-таки ожидал.

Помятые, пьяные, с опухшими физиономиями и в помятой форме — но тем не менее это были майор Иван Филипыч и лейтенант, что так деловито разбирался с мерседесовладельцем Николаем Алексеевичем, так лихо и так опрометчиво обиженным Аскольдом. Аскольдом, который, будучи таким крутым на автостоянке, сейчас просто-напросто смахивал на выжатую половую тряпку.

И этот пол не имел никакого отношения к мужскому…

* * *

Филипыч приподнял одну бровь. Очевидно, он сам был немало озадачен увиденным. Потом он почесал щеку и, дернув табельным оружием, выговорил:

— Ну что… нарушаем, безобразничаем? Пьянствуем-браконьерствуем?

— Да на кого тут охотиться, чтоб вот браконьерствовать… — на автопилоте ответил бедный Аскольд. — Тут же, кроме кузнечиков, никакой другой дичи не это самое… не водится.

— Шутник, — сказал майор Филипыч. Только сейчас Алик и Принц заметил, что корыстолюбивый сотрудник ГИБДД пьян просто грандиозно. Организм майора, кажется, сам удивлялся, как это в него вошло столько спиртного, и время от времени выказывал свое удивление актом громового икания. — Шут-ни…ик! А ну, бл…! — вдруг заорал он и едва не повалился назад, и ведь повалился бы, если бы его не подхватил лейтенант. Майор вдохновился поддержкой, передернул затвор автомата и продолжил. — А ннну… открывай багажник!!

— Как-кой багажник? — пролепетал Аскольд.

— А в вашей гребаной тачке, которая выскочила на нас и… ик!!. чуть всех к чертям не передавила!

— Ага, — сказал лейтенант, — палатку нашу переехала.

Если бы я там был, то кранты бы мне. Хорошо, что я пошел водку искать… бутылка у нас с утреца в кусты закатилась, а остальная водка кончилась. Выпили. Леня поехал в город за водкой. Только где-то шляется.

Лейтенант был явно настроен более благодушно, чем майор Иван Филипыч, и потом Аскольд повернул к нему лицо и проговорил так жалостливо, как, верно, не говорил ни разу в жизни:

— Товарищ лейтенант, мы, честное слово… не того. У нас у самих…

— Водка есть? — вдруг перебил его Филипыч, кажется, забыв о багажнике.

— Есть! — обрадовался Аскольд. — Там, в машине, есть. В бардачке. Я не допил.

— Ленька куда-то запропастился, — тупо повторил майор Филипыч. — Взял патрульную машину и уехал. Мы вообще на рабалку поехали, опосля как ваши, из ФСБ там или из ФСО… вас забрали. А гы-де они?

— Сейчас приедут! — быстро выпалил Принц. — Они поехали. Нужно им было отъехать. У них тут рядом какие-то дела… ну и…

Майор не спускал с него левого мутного, накаченного бессмысленным багровым подозрением глаза, а правый закрыл и чесал грязным ногтем веко. Под этим взглядом Аскольд все больше путался и заплетался в словах. Филипыч сам неожиданно пришел Принцу на подмогу:

— Рядом? Дела? Это не в Кукое у них дела случайно? А то там какие-то байкеры пасутся, трех свиней и корову угнали у местного фермера и на шашлыки пустили. Веселые ребята.

— Мотоциклы у них хорошие, — поддакнул лейтенант. — Два. А остальные — дерьмо. Мотороллер даже один есть, они на нем свиней и возят.

— А ну, идем, — решительно сказал майор Филипыч и вразрез с собственной директивой упал. — Идем, — выговорил он уже из горизонтального положения.

Вся четверка не без труда дошла до места расквартирования ментов. Их взору предстала распластанная палатка, похожая на огромную раздавленную жабу. Возле самого берега озерца стояла многострадальная нищинская «копейка» с трупом владельца в багажнике. Аскольд конвульсивно шагнул к ней и тут же, наступив на что-то скользкое и твердое, свалился в заросли прибрежного камыша. А на том месте, куда он ступил, под лучами восходящего солнца скупо блеснуло что-то стеклянное.

— Водка, — мертво сказал майор Иван Филипыч. — Лейтенант, дай стаканы. И ты, слышь, — повернулся он к Аскольду, — возьми там из бардачка свое жабло, как говорил. Щас плеснем на жабры, а то Леня где-то катается, сукин кот.

Выпили молча. Говорить не хотелось, а впечатлений, которые следовало бы залить, было много. К тому же глотки были постоянно заняты: менты оказались из популярной в народе категории «малопьющих». В смысле: сколько ни налей, все равно мало.

На втором свежевыпитом литре майор Филипыч поднял голову и произнес:

— Слышите… жужжит что-то.

— Это глюк, Филипыч.

— Да нет, чтоб мне в сержанты слететь пэпээсные! Жужжит, говорю!!