Принц и пилигрим

— Я не говорю, что в ее отношениях с королем было что-то Дурное, хотя она вела себя с ним не как дочь. И дочерней любви она к нему не питала. Просто выманивала у него милости, и все. Но я назвала ее порочной, имея в виду ее ведьмовство. Ее всегда тянуло к таким делам, она водилась с шепталками и знахарками. И стоило при ней упомянуть о магии, как она тут же настораживалась и таращила глаза, будто филин в ночи. Она и Моргану пробовала обучать, когда принцесса была еще совсем ребенком. А этого я ей не прощу. Я терпеть не могу всю эту заумь, а в руках таких людей, как Моргауза…

Она осеклась. В сердцах она повысила голос, и я увидел, что русоволосая фрейлина, тоже как филин в ночи, встрепенулась и захлопала глазами. Игрейна опомнилась и потупила голову. Щеки ее опять зарделись.

— Принц Мерлин, прости меня. Я не хотела тебя оскорбить.

Я рассмеялся. Девушка, оказывается, все слышала и теперь тоже беззвучно смеялась, лукаво поглядывая на меня из-за коленей своей госпожи. Я сказал:

— Я слишком высокого о себе мнения, чтобы отнести на свой счет слова, сказанные о девушках, играющих в магию. Моргане, конечно, тут делать нечего. А Моргауза действительно обладает некоторой силой, это правда, как правда и то, что в ее руках такая сила может принести вред. Всякую силу нелегко удержать, и, будучи употреблена без соображения, она может обернуться против тех, кто вздумает к ней прибегнуть.

— Может быть, когда-нибудь, при случае, ты объяснишь это Моргане, — с улыбкой сказала королева, снова взяв легкий тон. — Тебя она послушает, а на мои слова только пожимает плечами.

— Охотно, — ответил я снисходительно, словно дедушка, которого просят прочесть наставление молодежи.

— Будем надеяться, что, став королевой и обретя настоящую власть над людьми, она перестанет искать власти в магии. — Она переменила тему: — Как ты полагаешь, получив в жены дочь Утера, пусть и внебрачную, Лот сочтет себя обязанным соблюдать верность Артурову знамени?

— Трудно сказать. Но пока саксы не смогут посулить ему больших выгод и тем склонить на новое предательство, я думаю, он останется со своими силами на севере и будет защищать пусть не общее дело, но по крайней мере собственное добро. Тут я не предвижу опасности. — Я не добавил: «Опасности такого рода», а закончил свою речь так: — Я могу, если хочешь, слать тебе письма в Корнуолл, госпожа.

— Буду признательна тебе, принц. Твои письма и ранее служили мне поддержкой, когда мой сын воспитывался в Галаве.

Мы побеседовали еще немного о последних событиях и новостях. Когда я сделал попытку навести разговор на ее здоровье, она с улыбкой уклонилась от ответа, из чего я заключил, что она понимает все не хуже меня. Я не стал настаивать, а справился вместо этого о предстоящей свадьбе герцога Кадора.

— Артур ни словом о ней не обмолвился. Кто невеста?

— Дочь Динаса. Ты его знал? Имя ее — Мариона. Они, к сожалению, были сговорены еще детьми. Теперь Мариона достигла совершеннолетия, и, как только герцог возвратится домой, отпразднуют свадьбу.

— Да, я знал ее отца. А почему ты сказала «к сожалению»?

Игрейна с улыбкой взглянула на девушку у своих ног.

— Потому что иначе был бы муж для моей маленькой Гвиневеры.

— Ну, я уверен, — сказал я, — что найти ей мужа — дело нетрудное.

— Да, но такого подходящего! — вздохнула королева, а юная фрейлина изогнула в улыбке губы и опустила ресницы.

— Если ты допустишь гадание о будущем в твоем присутствии, королева, то рискну предсказать ей нового жениха, столь же блестящего, и притом очень скоро.

Я говорил это в шутку, из чистой галантности, и сам удивился, услышав в своем голосе слабый, но отчетливый призвук серьезного пророчества.

Но ни та ни другая ничего не заметили. Королева протянула мне руку и пожелала доброй ночи, а фрейлина, распахнув передо мною двери, низко и грациозно присела.

Глава 7

— Ребенок мой! — горячо говорил Артур. — Только подсчитай. Я слышал, как об этом сплетничали в караульне: они-то меня не видели, но я находился рядом. Речь шла о том, что к Крещению она была уже брюхата и повезло ей, что успела подцепить Лота, теперь можно будет выдать его за семимесячного. Мерлин, ты знаешь не хуже меня, что под Лугуваллиумом он к ней и близко не подходил. До битвы его не было в городе, а в ночь после битвы… в ту самую ночь как раз…

Он осекся, задохнувшись, и, взметнув полами королевских одежд, снова заходил из угла в угол.

Было уже далеко за полночь. Шум городского празднества немного утих, приглушенный предрассветным холодом. В королевских покоях догорали свечи в оплывах ароматного воска. А от нагоревшего фитиля в лампе шел, смешиваясь со свечным ароматом, тяжелый чадный дух.