Принц и пилигрим

— Спасибо, конечно, да только я не о смерти толкую. До того я собираюсь еще многое успеть! А говорю я про сегодня и про сейчас и о том, что должно сделать вот сейчас, немедленно, а я, увы, не в состоянии! — Ансерус вдохнул поглубже и, словно это прибавило ему сил, кивнул довольно живо и решительно. — Да, мне нужно многое сказать вам, принц Александр, и о многом спросить. Но сперва не нальете ли вы вина? Оно вон там, на столе, и да, пить мне можно, иначе, уверяю вас, моя кроткая доченька держала бы его под надежным замком… Благодарствую. Выпейте и вы со мною. А теперь присаживайтесь, если угодно, и расскажите мне всю эту историю, кою уже поведали моей дочери. Может, мне вы откроете больше, чем ей? Я должен знать все, от начала до конца. Дело это затрагивает меня куда ближе, чем вы думаете.

Так что Александр снова пересказал все свои приключения, на сей раз и не пытаясь чего-либо скрыть. Нужно помнить, что юноша никогда не знал ни совета, ни даже общества отца. И теперь он вдруг обнаружил, что говорит куда свободнее, чем даже с Барнабасом в Крайг-Ариане. По мере того как юноша рассказывал, герцог то и дело вставлял вопрос-другой, так что, когда принц наконец умолк, никаких недоговоренностей промеж них не осталось.

Герцог Ансерус сразу перешел к главному, точно так же, как и Алиса.

— Эти «советы» королевы Морганы. Вы помните всех, кто был с нею?

— Думаю, да. Я не всех знал по именам, лишь ближайших ее сообщников, тех, что в восточной башне, да.

— И вы слышали имя Мадока.

— Да, сэр. Правда, только однажды, когда граф Ферлас беседовал с королевой.

— Значит, в Темной башне его не было?

— Нет, сэр. Но я так понимаю, что прежде там бывал и он. Он уехал на север по какому-то делу королевы. Понятия не имею по какому; я знаю лишь то, что сказал Ферлас. Но не на поиски Грааля, это точно. Эта миссия — для глупцов, не представляющих никакой ценности, — горько докончил Александр.

— Ну что ж, — улыбнулся Ансерус, — вот вам один глупец, который сумел-таки отрешиться от собственного безрассудства, а ведь когда то же самое произошло со мною, я был на много лет старше вас! Право же, мальчик мой, забудьте об этом! Думаю, теперь для вас все изменится. Налейте мне еще вина и, будьте так добры, выслушайте, о чем я вас попрошу.

Александр послушно подлил больному вина. Старик откинулся на подушки и помолчал немного, вертя в руках кубок: пальцы его двигались неспешно и казались совсем хрупкими, однако ничуть не дрожали. Когда же он заговорил, казалось, что и голос его вдруг окреп.

— Вы будто бы сказали моей дочери, что, хотя вы через обет и клятву посвятили себя двум разным миссиям, ни тем ни другим путем дальше следовать не можете. Один из них — неразумие, утверждали вы, а второй — грех.

Герцог умолк, пригубил вина, затем отставил кубок в сторону.

— Что до пути греховного, эту миссию поручила вам ведьма, жаждущая завладеть силою, на которую у нее нет ни тени права. Так что об обете своем вы можете забыть, и забыть с честью. Ибо даже если бы вас не заставили дать клятву при помощи обмана и колдовских зелий, нельзя с честью совершать грех вынужденный. Вы меня понимаете?

— Да, сэр.

— Что до второго пути: клятва мести принесена вашей матушкой много лет назад и теперь принуждает вас уничтожить убийцу вашего отца; так и о ней тоже вы вправе позабыть.

— Сэр, как можно? Разве это не священный долг, пусть даже…

— «Мне отмщение, Я воздам» [6],— мягко процитировал герцог.

— Сэр, если вы под этим разумеете, что я должен оставить этого дьявола Марка в покое, предоставив Господу вершить свой суд…

— Господь уже нанес удар свой. Вот что я разумел. Весть достигла меня, едва мы сошли с корабля. Король Марк прикован к постели недугом, и все говорят, что он не доживет до конца года. Вам нет нужды ему мстить. И от этого обета вы тоже освобождены, и с честью.

Александр глядел на собеседника во все глаза, не говоря ни слова.

Позже придут облегчение, радость, окрыляющее ощущение свободы, но сейчас освобождение словно создало пустоту.

В мыслях его эхом отдавался вопрос: что теперь?

Ехать ли ему искать Друстана в унылых северо-восточных краях, и зачем бы, если Марк умирает?

Или повернуть на юг и отправиться в долгий путь к Камелоту, чтобы, скорее всего, сражаться под знаменами верховного короля в войнах, что собираются, точно грозовые тучи, на большой земле?

Или же — и теперь этот выбор казался юноше наименее привлекательным из всех — вернуться домой, в маленький, точно игрушечный, Крайг-Ариан, под ласковую, но неоспоримую власть матери?

А как же Алиса?

Его надежды, что прежде казались столь бесспорными, столь лучезарными, растаяли как туман, пока длилась беседа.

Герцог обошелся с ним по-доброму, но какой же отец благосклонно примет его искания после всех этих недель, проведенных в Темной башне?

Честь требовала признания, и теперь у него не осталось ничего, кроме чести.

А герцог между тем заговорил снова:

— Похоже на то, что Марково королевство в Корнуолле принадлежит вам по праву, ежели, конечно, вы намерены на него притязать. А намерены ли?

Александр замялся, но лгать не стал.