Принц и пилигрим

— Бельтран болен, госпожа. Ему уже давно недужилось, так что, когда прибыл ваш новый слуга, Джошуа, он был только рад и счастлив передать дела ему. Дельный такой юноша, этот иудей, и обходительный такой и, похоже, в хозяйстве недурно разбирается, раз приехал-то от пышного двора…

— Да, да. Ну, так что не заладилось?

— Так ведь Бельтран повелел нам всем слушаться распоряжений Джошуа, а сам с постели не встает, и мы бы всей душой, но до тех пор, пока милорд ваш отец домой не воротится, иудей распоряжаться не властен…

— Кто сказал? Когда Джошуа расстался с нами в Гланнавенте и поскакал в Розовый замок, мой отец вручил ему все необходимые письма. Все вы знаете, что он послан герцогом, а если и Бельтран назначил его главным управляющим, так Джошуа волен распоряжаться в замке по своему усмотрению. Кто-то оспаривает его права?

— Граф Мадок, миледи. Он уже поговаривает о том, чтобы прогнать его. Да и кое-кого из наших заодно.

— Да неужто? Граф Мадок полагает, что вправе прогонять слуг моего отца?

— Он пригрозил, миледи. А его люди уж больно много себе позволяют. Ведут себя в имении, точно дома. Люди… люди жалуются, миледи.

— На что же?

В первый раз за весь разговор слуга не поднял взгляда. Он пробормотал что-то себе под нос, созерцая запыленные сапоги.

Алиса негодующе набрала было в грудь побольше воздуху, но снова выдохнула и тихо проговорила:

— Адам, я не ребенок. А пока мой отец болен, в Розовом замке хозяйка — я. Жалобы? Ты имеешь в виду — от женщин?

— Ну, были случаи, что греха таить. Муженек Бет в драку полез, но это для него не новость. Однако не он один такой. Но дело-то не только в этом. Люди графа, они к вину больно охочи, вот и скандалят под пьяную руку. Но пока ничего серьезного не стряслось, госпожа, ничего такого, чтобы милорда подкосило бы так вот сразу и наповал. Просто… мы все думали, вы возвратитесь неделей раньше, а раз уж вы заехали сперва в монастырь, так Бельтран подумал, лучше оно будет, если милорд пришлет ему письмо, бумагу какую-нибудь, где прописано, что Джошуа и всем нам велено о порядке радеть, пока герцог не вернется. Вот и все вести, что я привез, и откуда ж было знать, что милорд так расстроится?

Алиса отвернулась, стремительно пересекла комнату и подошла к окну. Кулачки до боли стиснуты, сердце неистово колотится в груди — следствие накатившего гнева.

Девушка отлично знала, что именно так потрясло отца и повлекло за собою ужасный приступ.

Мадок, которому в заносчивости его не терпелось заявить свои права на Алису, а вместе с нею и на вожделенное богатое наследство, счел свои притязания бесспорными, еще не обсудив их толком, и был достаточно уверен и в ней, и в себе, чтобы позволить своим людям, как рассказывали, превратить ее дом в военный бивак.

Ну что ж, он изрядно просчитался.

В известном смысле то были добрые новости. Теперь нет нужды уговаривать герцога; ясно, что даже обсуждать этот брак он не станет. Пожалуй, что и иной союз одобрит? Теперь даже зимы ждать не придется, чтобы освободить отца от всех забот, чтобы тот с чистым сердцем вкусил монашеской жизни, предела своих мечтаний. Благодарение Господу, до чего легко окажется вернуть ему душевное спокойствие!

Алиса обернулась к слуге, и тот с изумлением заметил, что госпожа его улыбается.

— Ну что ж, Адам, ясно, что нам придется здесь задержаться, пока отец не поправится и не восстановит силы для обратного пути. Но я сделаю, что смогу. Я дам тебе письма для Бельтрана и Джошуа. Тем самым я наделю Джошуа полномочиями распоряжаться от моего имени и от имени моего отца до тех пор, пока Бельтран не поправится. Сомневаюсь, что Мадок закроет глаза на герцогскую печать.

Девушка снова улыбнулась, и Адаму на мгновение померещилось, что сквозь тучи вдруг пробился солнечный луч.

— Мне сказали, ты всю ночь скакал?

— Мне пришлось выехать с темнотой, госпожа, когда в замке уснули, и мчался я не останавливаясь, разве чтобы дать лошади дух перевести.

— Ты ведь подкрепился, я надеюсь?

— Да.

— Тогда, как отдохнешь, зайди ко мне за письмом и вели конюху оседлать для тебя одну из наших лошадей. И еще, Адам…

— Да, госпожа?

— Скажи дома, чтобы не слишком-то беспокоились; надо просто по возможности перетерпеть визит неприятных гостей, и все. И еще скажи, что отец уже пошел на поправку, а сейчас отдыхает и сил набирается. И что бы там в твоих известиях его ни огорчило, все тотчас же уладится, как только мы вернемся домой. Собственно говоря, уже уладилось.

В течение последующих трех дней Алиса не отходила от отца. Она послала сообщить Александру о случившемся и о том, что беседа его с отцом откладывается до тех пор, пока герцог окончательно не поправится.

Ответ принца гласил, что тот не собирается покидать монастыря до тех пор, пока не повидается с герцогом и не переговорит с ним. А тем временем, ежели в его силах чем-то помочь и сделать хоть что-нибудь, он остается преданнейшим из ее слуг.