«Принц» и «цареубийца». История Павла Строганова и Жильбера Ромма

В Петербурге Ромм поделился с Колиньером своими крымскими наблюдениями, которые нашли отражение в подробном мемуаре «Заметки о нынешнем состоянии Крыма», написанном шевалье и отправленном во Францию 15 октября 1786 года. В этом относительно небольшом, но чрезвычайно насыщенном информацией сочинении были изложены подробные сведения о географии, природных ресурсах, демографии, экономическом потенциале, административном устройстве Таврической области, освещались отношения татарского населения с русскими властями, оценивались перспективы торговли в регионе. К «Заметкам» прилагались диспозиция российских войск в Крыму и статистические данные о народонаселении области. Никогда не бывавший на юге России Колиньер использовал, как он сам признает, при написании мемуара разные источники информации, в частности сведения, полученные от уже упоминавшегося выше натуралиста К.И. Габлица, но не только от него одного. Из текста документа следует, что при его составлении шевалье пользовался услугами как минимум еще одного лица, не названного им по имени. Рассказывая о том, как во время молитвы татары испускают тяжкие стоны, Колиньер сослался на свидетельство некоего «просвещенного и беспристрастного путешественника»; а когда писал о добываемой в Крыму жирной глине, упомянул «одного натуралиста», который ее исследовал и «несколько месяцев тому назад» сообщил, что обнаружил у нее свойства английской сукновальной глины. Несомненно, что ни в том, ни в другом случае речь не шла о К.И. Габлице, на которого автор мемуара ссылался совершенно открыто. Скорее всего, оба раза шевалье имел в виду Ж. Ромма, в путевом дневнике которого нашли отражение оба упомянутых Колиньером сюжета: при посещении мечети стоны молящихся действительно произвели на Ромма сильное впечатление, а свойства глины «кил» не могли не обратить на себя внимания этого любителя минералогии. Весьма вероятно, что и диспозицией русских войск в Крыму Колиньер был обязан ему же, ведь другой его источник информации о Тавриде – К.И. Габлиц – к тому времени уже больше года находился в Петербурге и едва ли был в курсе новейшего расположения русской армии на Юге, тогда как Ромм, только что вернувшийся оттуда, такие сведения, о чем свидетельствует его путевой дневник, целенаправленно собирал. Иначе говоря, поездка в Крым, похоже, стала для Ромма успешным финалом его шпионской миссии в России.

Севастопольский порт в XVIII веке. Гравюра

Когда Колиньер закончил работу над указанным мемуаром и отправил его в Версаль министру Верженну, Ромм уже находился за границей. Сразу же по возвращении Павла Строганова и его гувернера в Петербург, была начата процедура оформления необходимых документов для их выезда за рубеж, начало которой положило официальное обращение второго члена Коллегии иностранных дел, а фактически министра иностранных дел России графа А.А. Безбородко к главноначальствующему этой коллегии, вице-канцлеру графу И.А. Остерману:

«Милостивой государь мой граф Иван Андреевич,

Ея императорское величество всемилостивейше уволив лейб-кирасирскаго полку карнета Графа Павла Строганова для продолжения наук в чужие краи на четыре года, высочайше повелевать изволила сообщить вашему сиятельству о снабдении Графа Строганова надлежащим от коллегии иностранных дел паспортом.

Пребываю впрочем с совершенным почтением

Вашего сиятельства всепокорный слуга

Граф А. Безбородко.

В Царском Селе

Июня 15^го 1786^го».

Помимо процедуры выдачи паспорта П.А. Строганову, был произведен ряд формальностей и в отношении сопровождавших его лиц: наведены справки о том, не предъявлял ли кто претензий правового характера к «учителю Его французу Рому» и «камердинеру швейцарцу Клеману», выписаны вольные на сопровождавших молодого графа за рубеж крепостных людей А.Н. Воронихина и А.Ф. Мясникова. По оформлении всех этих документов, высочайшее разрешение на отъезд было дано: