Принц из-за моря

Особняк Динамия, бывшего когда-то давно патрицием Прованса, стал королевским дворцом. Мечта Добряты сбылась. Был теперь у него свой собственный дворец, пусть и совсем небольшой. Тот разговор с женами королевское семейство постаралось не вспоминать. Каждый из них делал вид, что он позабыт. Так хорошо позабыт, словно его и не было никогда. Только иногда Добрята замечал косые взгляды своих жен, которые они бросали на него, думая, что он ничего не замечает. Испуганный взгляд Клотильды и задумчивый Марии. Но, стоило лишь ему повернуться, как их лица снова озаряла белозубая улыбка, а на щеках появлялись прелестные ямочки. Девушки опять становились теми же милашками, которые так понравились ему тогда. И даже изрядно заметные животики не портили их совершенно. Он просто таял от их ласк, не давая себе труда задуматься, а насколько искренни его жены на самом деле. Добряте было на это плевать. Он был им нужнее, чем они ему, и это тут понимали все. Сейчас королевы отдыхали, а король принимал в большом зале нежданного гостя, который проделал длинный путь от самого Орлеана.

— Мой хан, приветствую тебя! — Бумын склонил голову. — Хан Хлотарь умер. Теперь его сын Дагоберт правит Нейстрией и Австразией.

— Давно это случилось? — спросил Добрята, до боли сжав скулы. Старый больной Хлотарь был для него куда лучше, чем молодой и сильный Дагоберт. Не нужна ему сейчас эта война. Ему бы в эту землю корнями врасти. А что может быть лучше, чем больной старик на троне, который не хочет отдавать власть молодому сыну? Война неизбежна, но лучше вести ее, когда ты силен, а твой противник слаб. Иначе незачем и начинать. А у него еще ничего не готово…

— Три недели назад помер, — ответил Бумын. — Я сразу сюда поскакал, как только весть из Парижа получил. Отец скоро сюда прибудет, и старейшины других родов тоже.

— Это хорошо, — кивнул Добрята. — Весной война начнется, готовиться будем. Будь моим гостем, батыр. Я жду тебя на ужин.

Добрята поднялся наверх по скрипучей лестнице. Там были его личные покои и спальни королев. Мария или Клотильда? Мария или Клотильда? Пусть будет Клотильда. И король решительно открыл дверь в покои младшей жены. Ему срочно нужно было отвлечься. Глупенькая смешливая Клотильда подходила для этого как нельзя лучше.

Ласки юной жены привели Добряту в хорошее расположение духа. А чего он ждал, собственно? Война все равно случилась бы весной, но только теперь вся власть в Нейстрии и Австразии в одном кулаке собрана. Хлотарь был хитер и дальновиден, а Дагоберт еще молод, но решителен и умен. Так отзывался о нем тесть, хорошо знавший обоих королей. Дагоберт любил баб, так кто же их не любит? Это даже хорошо, что силой мужской не обделен молодой король. Воинам такое нравится.

Тесть! Вспомнишь о нем, а он уже тут! Флавиан прибыл немедленно, как только получил важные вести с королевским гонцом.

— Ваше величество, я получил весть! — Флавиан коротко поклонился зятю, а в его глазах промелькнула неясная тень. Майордом тоже знал о разговоре с его дочерьми. Мария и Клотильда доложили ему об угрозе тут же, и теперь во взгляде королевского тестя порой проскальзывало немалое уважение и опаска. Добрята чуял этот страх, и упивался его вкусом, как хорошим вином. Только вино нравилось ему куда меньше, чем власть. Молодому королю понравилось играть людьми, даже собственными женами, которые теперь так старались угодить ему, что он даже начинал порой им доверять. Впрочем, сладостное наваждение быстро сходило, и Добрята смотрел на ужимки своих женушек с понимающей ухмылкой. Его полностью устраивала такая жизнь. Он ведь чуть было не размяк, словно деревенский увалень, зато теперь он стал настоящим королем франков, человеком, который живет, окруженный со всех сторон, врагами и капканами. Настоящий король — это волк, самый сильный в своей стае. И он, как вожак, должен все время смотреть по сторонам, не подрос ли зубастый волчонок, который хочет занять его место. Флавиан на волка не тянул, и теперь стоял перед зятем, до дрожи пугаясь оловянного взгляда человека, которому ничего не стоит выпустить ему кишки и после этого спокойно пойти ужинать. Сам патриций был жидковат для такого, и молча принял новые правила игры.

— Это ничего не меняет, — сказал Добрята, а Флавина согласно кивнул.

— Ничего, ваше величество, — подтвердил он. — Я думаю, за зиму Дагоберт приведет к покорности всех герцогов франков, а после Мартовского поля двинет на Бургундию армии двух королевств.

— Какой ты видишь выход? — спросил его в лоб Добрята.

— Воевать, — пожал плечами майордом. — Что же еще мы можем сделать?

— Негусто, — не поменявшись в лице, ответил Добрята. — Может быть, ты договорился с тюрингами, и они взбунтуются у Дагоберта в тылу? Или отвез золота саксам, чтобы они разграбили север? Или подкупил епископа Реймса, чтобы тот остановил братоубийственную войну? Ведь сам Римский папа отдал мне наследство отца. Неужели король Дагоберт пойдет против воли божьей?