Принц на белом коне

Рей наблюдал за ней и словно читал ее мысли. Он уже готов был самому себе дать пощечину за то, что не сдержался и вывалил на нее все, что старательно держал внутри эти последние недели. В ее состоянии она, естественно, восприняла его признание однозначно.

И все же, когда она попыталась высвободиться, он не отпустил ее. Понимал, что должен переубедить ее здесь и сейчас, что второго шанса не будет.

– Нет, Саманта, не думай обо мне плохо! Прошу, я ведь не такой, как этот Мередит! Слышишь, не такой! Я не знаю и знать не хочу, почему он так поступил, но я не он! Поверь мне, Саманта, умоляю, поверь! Что же я наделал, жалкий болван?! Конечно, я веду себя, как полный идиот. Я же полюбил первый раз в жизни. Можешь ты такому поверить? Мне двадцать три, а я впервые полюбил...

В его голосе было столько искренности, отчаяния и мольбы, что она перестала вырываться. Его слова падали на ее израненную душу подобно каплям целебного бальзама. Больше всего на свете ей хотелось сейчас слушать его и верить. Верить в то, что это правда. Что она любима. Тоже впервые в жизни...

Руки ее медленно поднялись и обвили его шею. Она прижалась к нему всем телом и ощутила, как он задрожал. Задрожал от желания. И испытала ответную дрожь. О-о-о...

– О, Рей, – прошептала она, разыскивая его губы, – говори еще, говори... прошу...

– Ты веришь мне? Саманта, я с ума схожу по тебе, не сплю ночами, думая, мечтая о тебе...

Он мог бы говорить часами, но ее губы окончили поиск и приникли к найденной цели. Больше никто из них не мог ничего сказать...

12

– О-о-о... Саманта, милая, подожди... о... подожди же... я не могу больше... не могу... пощади... я же не железный...

Он с неимоверным трудом оторвался от благоуханной сладости ее рта и попытался отодвинуться от близкого и в то же время недостижимого тела, но она, ничего не слыша и не понимая, только застонала в ответ и прижалась еще теснее, с наслаждением ощущая каменную твердость напротив своего живота.

– Нет, Саманта, любовь моя, о, прошу, не терзай так...

До ее сознания наконец докатились его слова, и она открыла глаза.

– Но почему? – В ее голосе прозвучала истинная мука. – Ты... ты не хочешь меня?

– Как ты можешь так говорить, Саманта? Я умираю от желания быть с тобой.

– Сэм, зови меня Сэм. Так почему же тогда?

– Я... я боюсь... боюсь того, что будет потом... что разочарую тебя... что ты пожалеешь... или еще того хуже...

Она вспомнила о своих ранних подозрениях и вздрогнула как удара хлыстом.

– Ты боишься, что сам будешь разочарован, верно? Думаешь, я нимфоманка, у которой между ног постоянно горит? Что Мередит был прав, точно?

Он упал на колени, обхватил ее за талию, поднял голову и посмотрел прямо в темно-зеленые, наполненные болью обиды глаза.

– Не говори так, любовь моя. Я не могу думать о тебе дурно, а уж тем более верить словам первого встречного. Сэмми, Сэм, я наблюдал за тобой все эти дни, каждую минуту, глаз оторвать не мог. Ты... ты фантастическая. Сног-сшибательная. И даже сама об этом не догадываешься. Твое лицо... это картина, достойная кисти мастера. Клянусь, такими лицами бредили Рафаэль и Тициан. Ты...

Она прижала пальцы к его губам и тихо рассмеялась.

– Тсс, не говори больше ничего. Вставай же, поднимемся наверх.

Но он в ответ лишь крепко зажмурился и молча покачал головой.

– Я не... не знаю, Сэмми, не знаю...

Она нежно взяла его лицо в ладони и посмотрела ему в глаза.

– Чего не знаешь, Рей? Почему сомневаешься? Или... – Тут ей в голову пришла столь ужасная мысль, что она похолодела. – Ответь, пожалуйста, мне честно на один вопрос, Рей. Ответишь? – Он кивнул. – Ты женат?

Он рассмеялся.

– Да что ты такое говоришь, Сэмми?! Конечно нет. Совсем наоборот.

Она облегченно вздохнула, но тут же оценила необычность его ответа и удивилась.

– Не понимаю... Что значит наоборот?

Он залился пунцовой краской, как недавно в суде, и безмолвно глядел на нее так, что она позабыла обо всем на свете. Их губы слились в новом, еще более страстном поцелуе. Саманта медленно опустилась на пол рядом с ним, взяла его руку и приложила к своей груди.

– О-о-о... – Их стоны слились в один, долгий и протяжный, исполненный наслаждения и муки.

– Рей, Рей... – лихорадочно бормотала она, нетерпеливо дергая то пуговицы своей блузки, то край его футболки, не желавший вылезать из-под ремня. – Я не могу больше, не могу ждать...

Рей уже ничего не соображал, кроме того что прямо перед ним лежит женщина, о которой он грезил столько дней и ночей, женщина, желающая его, женщина, которая может сделать его счастливым. Таким счастливым, как он никогда еще не был...

И он покрывал ее тело быстрыми, жаркими поцелуями, наполненными уже не благоговением, но откровенной, животной страстью, не ощущая ничего, кроме всепоглощающего желания слиться с ней, раствориться в ней...

Окончательно потерявшая голову Саманта лишь стонала и вскрикивала, рывками срывая с себя одежду, стоявшую на пути к упоительному наслаждению...

И вот наконец преград не осталось, и она, распластавшись на полу, принялась тянуть и дергать застежку на молнии его джинсов.