Принц на белом коне (СИ)

Тогда он показал мне на стену, напротив двери. И только тут я увидела небольшую камеру. Причём красная лампочка была заклеена скотчем. Камера была установлена аккурат под светильником.

— В комнате, которая закрыта, стоит компьютер и не только всё пишет, он подключён к Интернету, — объяснил Павел. — Так что я в любой момент могу посмотреть, кто к тебе приходил.

Меня обдало жаром. Я вдруг отчётливо представила, как моюсь в душе. Потом увидела стоящей себя на четвереньках, а сзади…

— Ты что, за мной подглядывал?! — возмутилась я.

— Не волнуйся! — стал успокаивать он, догадавшись, что мне возмутило, и заверил: — Камера только здесь.

Глава 6. Опыт маргинала

Я не успела убрать руку от кнопки звонка, как двери открылись, и на пороге возник Мишка, собственной персоной. На этот раз он был трезв. И не только. В глубине взгляда на этот раз можно было увидеть признаки интеллекта, и его волосы лежали ровно, а не стояли торчком. Да и лицо расправилось и, даже, слегка просветлело.

Я облегчённо вздохнула и сходу украсила лицо сдержанной улыбкой. Чтобы обрадовать, но не обольщать.

— Привет! — сказала я Мишке фривольным тоном, уже как старому знакомому и закадычному другу.

— Привет, — недоверчиво протянул он.

Мишка был в майке, которую будто бы сняли с человека на пять размеров больше него, и в трико. Нет, не в новомодном, с разными вставками и аппликациями из цветных лоскутов и с надписями на тарабарском языке. И не в спортивных штанах, а именно в трико. Такое, давно забытое в столице, осталось разве только на мальчиках. Трикотажные штаны чёрного цвета с отвислыми коленками и «тормозами», которые надеваются на ступню, были и у моего отца. Мать покупала их пачками в магазинчике трикотажа, куда это богатство завозили с каких-то военных складов длительного хранения. Конечно, может и врал хозяин магазина, чтобы поднять собственный статус эдакого доставалы, да просто для того, чтобы развлечь разговором покупателей, и этот анахронизм где-то выпускают в ограниченных количествах. Но, так или иначе, Мишка своим видом навеял на меня грустинку. Одновременно я вспомнила, что до сих пор не вернула бабушке деньги, которые сперла, чтобы поехать в Москву. Вместо них я с Лёшкой Контекстом напечатала на принтере фальшивки и положила вместо заначки на «чёрный день» в банку с горохом. А ещё я до сих пор не повинилась перед Маринкой, попавшей из-за меня перед самым отъездом в аварию, и оставшейся после неё в инвалидном кресле. Она не помнила, как я подрезала её на машине, а мальчишки, доверившие нам своих железных коней, побоялись об этом говорить… С этим все и жили. Вернее не все. Маринка ко всему жила с компрессионным переломом позвоночника. Вот к чему приводит обыкновенная детская месть…

— У меня проблема, — объявила я.

Мишка выглянул на лестницу.

— Послушай! — не удержалась я. — Почему, когда я прихожу, ты всё время смотришь, есть тут кто ещё или нет?

Он округлил глаза.

— А чего тут такого?

— Ты полиции боишься? — попыталась я угадать.

— С чего взяла?

— Воровато выглядываешь постоянно, — пояснила я. — Может, думаешь, как в кино, меня попросили позвонить менты с тем, чтобы ворваться и связать?

— Ничего я не думаю, — буркнул он и, неожиданно признался: — Просто должен тут всему подъезду, вот и боюсь, что кто-то из кредиторов в этот момент по лестнице идёт…

Мне стало смешно.

— Понятно, — проговорила я, размышляя, с чего начать разговор и вообще, стоит ли?

— Ты чего пришла? — поторопил он.

— Говорю же, проблема, — напомнила я.

— Что, снова замок заело? — гадал он.

— Нет, слава богу, с замком всё нормально, — успокоила я его.

— Тогда что ещё?

— У меня в квартиру пробрались воры и всё перерыли, — выложила я, следя за его реакцией.

— Я к соседям не лажу! — заявил Мишка и обиделся.

— Я не поэтому пришла, — успокоила я его. — Просто мне совет нужен, как быть…

— Замки поменяй, — предложил он сходу. — Или собаку заведи. Лучше, конечно, и то и другое.

— Не могу.

— Тогда тешь себя мыслью, что теперь, если и придут, то не скоро, — продолжал он удивлять познаниями народной криминалистики.

— Почему так решил?

— Не решил, — поправил он меня. — Знаю. Снаряд в одну воронку дважды не попадает.

— Понимаешь, какое дело, — начала, было, я, но он открыл двери шире и приказал: — Проходи!

Я шагнула через порог. Сходу стало понятно, что в квартире минимум вещей. Это на интуитивном уровне осязания. Звуки не те. Какие-то эхообразные. Да и дышится посвободнее. На удивление я не ощутила ожидаемого зловония, какое было присуще нашей квартире в случае долгого отсутствия матери. Отец выбрасывал пакеты с мусором на балкон, бутылки составлял у стены и курил…

— Ты один? — спросила я на всякий случай.

— Я вообще по жизни один, — подтвердил Мишка.

Мы оказались в просторной гостиной. Несмотря на то, что планировка у нас была одинаковы, квартира Мишки, из-за отсутствия громоздких вещей, казалась мне просторнее.

— Садись! — Он показал рукой на допотопный и продавленный диван.

Я подчинилась.

Он устроился, напротив, в кресле, после чего разрешил:

— Выкладывай!