Принц на белом коне (СИ)

— Я по поводу коньяка напомнить хочу! — спохватился он, догадавшись, что я поняла его по-своему.

— Коньяк? — переспросила я и ударила себя ладошкой по лбу. — Ну как же… Действительно. Совсем забыла. И что ты хочешь?

— Кто-то обещал, — дурачился он. — Не буду показывать пальцем.

— А если ты напьёшься и начнёшь приставать? — зашла я с другой стороны.

— Я! — Он ткнул себя пальцем в грудь, словно кроме нас здесь был ещё кто-то. — Размечталась!

— Это ты сейчас так пошутил? — шутливо рассердилась я.

— Ну всё! — Он ударил себя ладонями по коленям и встал. — На нет и суда нет.

Мне враз расхотелось ломаться и шутить.

— Ой! Мишенька! Не уходи! — запричитала я испуганно.

Причём получилось это откровенно, и бросилась в кухню.

Коньяк стоял в шкафу. Я схватила бутылку и устремилась обратно, едва не столкнувшись с Мишкой, который, как, оказалось, шёл следом.

Он воспользовался случаем и ловко поймал меня руками.

Оказавшись в его объятиях, я возмутилась:

— Руки убери!

— Всё! — Он задрал их вверх, словно военнопленный. — А лимон у тебя есть?

— Лимон? — повторила я и вспомнила пожухлый плод коричневого цвета на дверце холодильника. — Правда, он старый.

— Лимон всегда лимон, — изрёк он, беря из моих рук вожделенную бутылку.

Вскоре Мишка, устроившись на диване, предавался философским рассуждениям, а я, сидя напротив в кресле, размышляла над перспективами времяпрепровождения с ним.

— …И ведь понимаешь, какая петрушка? — спросил он и взял уже до половины опустошённую бутылку. — Ведь она умыкнула не только квартиру и машину…

— Ещё и твою репутацию, — договорила я за него, а про себя похвалила Катю. Я бы тоже так поступила. Молодец баба! Поимела мужика по полной. Не только бизнес своему хахалю помогла увести. Отняла загородный дом и ещё одну квартиру. Хотя, возможно и привирает, конечно, Мишка. Уж очень сильно, в таком случае, он опустился…

— Точно! — Он выпучился на меня так, словно увидел впервые. — Откуда знаешь?

— Ты уже это в третий раз рассказываешь, — напомнила я устало.

Мишка стал наливать коньяк в стакан.

— Может, хватит? — спросила я с тревогой в голосе.

— А что ещё делать? — изумился он и стукнул донышком бутылки об журнальный столик. — Телевизор смотреть?

— Да хотя бы и телевизор, — проворчала я. — Ты уже пьяный. Какой из тебя толк, если кто-то припрётся?

— Никакого, — согласился он. — Драться я всё равно не буду.

— Тогда зачем остался? — возмутилась я. — Чтобы коньяк приговорить?

— Понимаешь! — Он взял стакан и уставился на меня помутневшим взглядом. — Это только в кино есть герои, которые в одиночку против оравы бандитов. В жизни всё проще…

— Господи! — простонала я. — Свалился на мою голову!

— Вот это не правда! — Мишка повысил голос. — Ты сама пришла! — Он поставил стакан, приподнял плечи и, скривившись, запищал мерзким и дрожащим голосом: — Мою квартиру обокрали! Что делать, Миша?

— Ну допустим у меня не такой голос, — заявила я обиженно.

— От этого суть не меняется, — резонно заметил он. — А за коньяк спасибо…

Он, наконец, осушил стакан и на какое-то время, что говорится, «замёрз», прислушиваясь к тому, как усваивается внутри очередная порция горячительного.

— В тебя уже не лезет, — констатировала я. — Оставь не утро.

— Утра может и не быть! — выдал Мишка новую порцию негатива.

— Типун тебе на язык!

Глава 11. Полуночник

Мишка уже почти приговорил весь коньяк и допытывался, нет ли у меня ещё чего-нибудь на перспективу, когда в дверь позвонили. Это было сродни с ударом тока. Я вскрикнула и встала.

Мишка уставился на меня давно оглупевшим взглядом и открыл рот.

— Кто это? — спросила я

— Посмотри! — предложил он.

— Я боюсь! — сказала я очевидное. Моё воображение нарисовало парней с бритыми затылками и взглядом исподлобья. У одного в руке был паяльник, второй держал утюг. Я затряслась и проблеяла:

— Мама!

— Сейчас! — пообещал он и встал. Однако не удержался на ногах и полетел обратно на диван. Раздался треск.

— Тише ты! — крикнула я в сердцах.

Мишка повторил попытку. На этот раз у него получилось. Он обошёл журнальный столик, всё же слегка задев его коленом, и двинул в прихожую. Я стояла не живая и не мёртвая.

— Кто? — проворчал он.

«Господи! — Я прижала ладошки к щекам, чтобы не закричать. — Зачем он спрашивает? Зачем вообще дал понять, что в доме кто-то есть? Надо спрятаться! Залезть в шкаф или в чулан. А, может, запереться в ванной? Точно! И начать кричать, что есть силы».

Вдруг раздался звук открывающегося замка. Всем своим существом я устремилась туда, к Мишке, чтобы повиснуть у него на руках и не дать открыть двери. Но смогла лишь об этом подумать. Я даже додумала его оскал и недоумения во взгляде… На самом деле не вышло сделать и шага. Позвоночник и низ живота вдруг остыли от ужаса.

— Привет, Бармалей! — раздался Мишкин вопль. — Ты как меня нашёл?

— Бармалей? — повторила я, не веря своим ушам, и рухнула в кресло.

— Привет, подруга! — радостно прогорланил Бармалей, разглядывая меня.

При его появлении в комнате, я снова встала.

— Ты чего припёрся? — спросил его Мишка, не обращая внимания на мою реакцию. А может просто делая вид?