Принц на белом коне (СИ)

— Это моя инициатива, — обрадовала Юля.

— Понятно, — проговорила я, и приняла решение выполнить её условие. Тем более всё равно до понедельника ещё гора времени, и я успею изничтожить Фару.

— Почему молчишь? — спросила Юля.

— В понедельник буду, — заверила я её.

— Что-то голос мне твой не нравится, — неожиданно насторожилась сыщица. — А ну признавайся, что задумала?

— Ничего! Что я могу задумать? — заторопилась я. Но в этот раз получилось ещё фальшивее, и я соврала: — Просто не одна я сейчас.

Такой ответ действовал безотказно. По себе знала, человеку становилось неудобно продолжать разговор. Ему вдруг приходит в голову, что с ним говорят из постели.

Приведение себя в порядок в этот раз заключалось в том, что мне пришлось на практике применить знания и умения, полученные в школе мадам Рольгейзер. Благо, что нашёлся парик, напрочь меняющий меня, и у дверей Фары я уже оказалась в обличии жгучей брюнетки с двумя родинками над уголком губы. По моему мнению, они должны были размазать любые сходства с внешностью девушки, которую Фара запомнила, возвращаясь от Бармалея. Помимо этого и косметики, половину моего лица закрывали очки, с дымчатыми стёклами. В руках я держала сумку, забитую газетами, поверх которых лежали комплекты недорогого постельного белья, купленного в супермаркете. По дороге, я заскочила на почту и прихватила бланки заказных писем, на одном из которых неразборчиво написала адрес, который при прочтении походил на адрес квартиры Фары. Если злодейка дома, я суну ей под нос квитанцию и поинтересуюсь, здесь или нет проживает гражданка Иванова. Естественно, она ответит, что не знает такой, и скажет, что является хозяйкой квартиры и фамилия у неё Фарасова. Тогда я извинюсь и уйду. А если мне никто не откроет, тогда я воспользуюсь ключами, но перед этим наведу о хозяйке справки.

Я надавила на кнопку звона и стала ждать. Мне не было страшно. И не только потому, что не первый раз рисковала. Занятия у Рольгейзер тоже пошли мне на пользу. Время шло, а двери никто не отрывал. Я позвонила ещё раз. Фара была вчера в изрядном подпитии, и поэтому могла просто не слышать звонка. Но и на этот раз к дверям никто не подошёл. Тогда я позвонила соседям. Здесь всё наоборот. Двери тут же открылись, словно за ними того и ждали.

— Вы к кому? — спросила старушка.

— Гав! — раздалось из глубины её квартиры.

Судя по голосу, собака была не маленькая, и я поёжилась.

— Теперь понятно, почему не боитесь открывать двери, — сказала я, и, мало надеясь на удачу, сходу спросила: — Вы не знаете, где ваши соседи?

— А вы, простите, кто?

— Курьер, — соврала я и показала сумку. — Фарасова Соня сделала вчера заказ.

— Сонька?! — переспросила старушка. — Так она днём на работе!

— И что, никто больше не может его принять? — спросила я расстроенно.

— Она одна живёт, — подтвердила старушка.

— А когда я могу её застать дома? — с этими словами я снова показала женщине сумку и бланк. — Тут её доставка.

— От кого? — допытывалась старушка.

Я начала злиться и поинтересовалась:

— А вам это что-то даст?

— Да нет. — Старушка пожала плечами. — Ей часто что-то приносят. Модно это сейчас стало. Сонька даже пиццу домой заказывает, и эти, как их, — она щёлкнула пальцами, силясь вспомнить, — японские, из дохлой рыбы…

— Роллы, — подсказала я.

— Точно! — обрадовалась старушка.

— Так, когда я могу её застать дома? — повторила я свой вопрос и попыталась подсказать: — Может быть, в выходные? Завтра суббота.

— Нет! — Старушка замахала руками. — Сонька работает по скользящему графику. Я точно знаю, что будет не раньше понедельника. А так, приходите после шести вечера.

— Вы с ней так близки? — восхитилась я. — Сейчас это редкость.

— Так мать её наказывает присматривать, — стала рассказывать старушка. — Я ей иногда и блинчики пеку.

— А мама её где? — заволновалась я. — Может, я с ней свяжусь?

— Ой, нет, что вы! — воскликнула она. — Квартиру вот дочке оставила, а сама в Ярославль перебралась…

Всё складывалось удачно.

Переговорив со старушкой, я спустилась на этаж ниже, немного постояла и вернулась на площадку. Быстро достала ключи, открыла двери и вошла внутрь. Окунувшись в запахи чужой квартиры, ощутила тревогу. Пахло косметикой, шампунем, кислой капустой и обувью… В двух комнатах царили идеальная чистота, и был порядок. С этим никак не вязался образ Фары, лежавшей в ванне у Гарика.

Я обошла комнаты и сделала вывод, что квартира досталась Фаре от бабушки. Уж очень сильно изобиловал интерьер старой мебелью и смотревшимися анахронизмом коврами. Старинный сервант на кухне и вовсе растрогал. Глядя на выставленный на полках хрусталь, я вдруг вспомнила свою бабушку, на деньги которой поехала покорять Москву.

И тут в голову мне пришла идея!

Я развернулась и бросилась прочь. Спустя час я уже была в фотоателье. Фотограф долго не мог взять в толк, зачем мне распечатывать и делать портрет со снимка бомжа, запечатлённого на телефон. Наконец, чтобы до него дошло, почему это должно стать произведением искусства, соврала ему:

— Понимаете, это мой отец, которого я нашла за день до смерти!