Принц на белом коне (СИ)

Некоторое время длинный осматривал Мишку с недовольным видом, потом взял запястье и нахмурился.

— Второй, такой красивый за день, — зачем-то сказал коротышка, наблюдая за действиями коллеги.

— Так он пьяный! — констатировал тот, что щупал у Мишки пульс.

— Ну, так и что с того? — возмутилась я.

Послышались шаги. Я оглянулась и обомлела. По лестнице поднималась Фара, собственной персоной.

«Класс! — подумала я. — И кот ещё точно валериану лижет, и свечи не прогорели!»

— Девушка, вы случайно не знаете этого человека? — осторожно поинтересовался врач-коротышка.

Я напряглась. Вдруг Фара узнает в Мишке попавшегося навстречу ей мужчину, который вместе со мной направлялся к Бармалею? Но Мишка лежал на боку, повернув голову к стене, и было видно лишь его затылок и ухо.

Фара покрутила головой и прошла мимо.

Я облегчённо перевела дыхание.

— Давай за носилками! — принял решение длинный и посмотрел на коротышку.

Я поняла, что длинный здесь главный и он, по всей видимости, здесь врач.

— Ты что, Михайлович? — изумился медбрат. — Собрался его к нам вести?

— У него ведь закрытая черепно-мозговая, — неуверенно сказал Михайлович. — Снимок надо сделать, магнезию уколоть…

— Я, наверное, тоже пойду! — приняла я решение, глядя вслед Фаре.

— Погодите, девушка! — заторопился доктор. — Вы уверены, что он упал, а не просто здесь уснул? Может, этот пьяница вовсе вот из этой квартиры? — с этими словами он показал на двери.

— Откуда мне знать? — ответила я.

Доктор явно не хотел связываться с Мишкой и искал любой повод не забирать его. Я разозлилась и едва хотела поднять с пола сумку, как внутри всё похолодело от раздавшегося где-то над головой воя.

Вначале даже показалось, что это падает самолёт. Но откуда он в подъезде? Разве только пролетел над самой крышей и окна были открытыми. Но в Москве самолёты не летают над домами. В следующий момент я вздрогнула, а доктора вскрикнули и присели, от раздавшегося над головой грохота, словно выстрелила пушка. В какой-то момент мне показалось, что дом лопнул напополам. Сверху что-то посылалось и вниз по лестнице снарядом пролетело и ударилось в стену рядом с окном лестничной клетки непонятное и косматое существо. Отлетев назад, оно упало на ступеньки, превратившись из бесформенной массы в одуревшую от страха Фару.

— А-аа! — орала она так, словно ей в зад вставили раскалённый лом.

— У-уу! — завыли доктора.

Стали открываться двери. Ещё бы, ведь был выходной.

— Сонечка! — раздался уже знакомый голос бабушки соседки. — Что случилось?

— А-аа! — кричала Фара, и пыталась встать. Но ноги её не держали, а из носа хлестала кровь.

— Кажется мы вовремя, — проговорил испуганно медбрат.

— Теперь уже точно, алкаша придётся оставить, — с этими словами врач подхватил свой чемодан и устремился к Фаре. Сверху спускалась соседка. Мне не резон был попадаться ей на глаза. Довольная результатом, я устремилась к лифтам.

Едва двери кабины разъехались, как я вскрикнула от неожиданности. Передо мной стояли двое дружков Фары.

— Ты чего? — вытаращился на меня круглолицый, с маленькими глазками парень. Я вспомнила, Сонька называла его Тарасом.

— Ничего, — буркнула я и проскользнула к выходу. Оказавшись на улице, встала. Как быть с Мишкой? Угораздило же его! И как я не предусмотрела такого развития событий? Ведь знала, что бутылка в холодильнике стоит.

Глава 26. Я своя

Дом, в котором жила Фара, был построен задолго до нашего с ней рождения. Тогда было модным сажать в городах тополя, и никого не заботил пух, который с них летит. Даже, говорили, будто так становится чище воздух. Странное оправдание глупостей. Если пух летит всего месяц в году, то в остальное время получается воздух грязный? Зато улицы чистые. Надо ещё посмотреть, где больше пользы. У нас в городе из-за этого пуха в июне и вовсе не продохнуть. Не знаю, может раньше люди были крепче, и не знали, что такое аллергия, а, может, тополь такой пошёл, но в наше время его стали повсеместно вырубать и сажать другие деревья. В отличие от двух молодых мам, сидевших со мной рядом на скамейке, я аллергией не страдала и, наблюдая за подъездом, развлекала себя тем, что слушала их разговор.

— Сашка с работы ушёл, — жаловалась молодая женщина в майке и шортах. Покачивая нарядную коляску, она вздыхала и шмыгала покрасневшим носиком.

— Чего так? — спрашивала вторая, то и дело прикладывая к слезящимся глазам платок.

Она, в отличие от подруги, держала малыша на руках.

— Хочет офисную работу, — объясняла та, что в майке.

— А он у тебя где?

— На заводе каком-то.

— Кем?

— Не знаю…

— Довели страну, мужику устроиться негде, — зло подвела итог подруга, с ребёнком на руках.

«Странно, — размышляла я, — причём страна, если всем этой офисной работы не хватает? И чего скулите, курицы? Выскочили за кого попало, родили, теперь расхлёбывайте!»