Принц наемников

Эта мысль привела Марка в сильное волнение: «Свободное государство! Должно быть, о таких местах говорили Ширли и ее друзья — всеобщее равенство, свободное общество, где не может быть фермеров, платящих налог наркотиками». Он думал о потребностях свободных людей. Им приходится жить трудно и бедно, потому что они беглецы, но они свободны! В воображении он воздвигал Свободное государство, пока оно не стало более реальным, чем плантация Эфигвера.

На следующий день кроунирсы были очень активны, и Курт Морган привел на поле Марка еще одного работника. Они приехали верхом на першеронах, которых замороженными эмбрионами привезли с Земли и здесь вывели новую разновидность — с плоскими ступнями, чтобы удерживаться на вечной грязи. Новенький оказался новенькой. Марк видел ее и раньше, но никогда с ней не разговаривал.

— Привез подкрепление, — сказал Курт. — Это Хуанита. Хуанни, если этот клоун будет приставать к тебе, я разломаю его пополам. Вернусь через час. Труба есть?

Марк указал на свой инструмент.

— Держи под рукой. Эти твари здесь слишком бойкие. Думаю, поблизости крок. И поркеры. Глядите в оба. — И Курт отбыл на соседнее поле.

Марк неловко молчал. Девушка моложе Марка и потная. Волосы свисают свободными светлыми прядями. Под глазами темные круги, лицо грязное. Скорее похожа на жилистого мальчишку. И все равно прекраснее девушки, он не видел.

— Привет, — сказал Марк. Он проклинал себя. Застенчивость уместна в условиях цивилизации, а не в тюрьме.

— И тебе привет. Ты из барака Льюиса.

— Да. Никогда не видел тебя раньше. Только на мессе.

Раз в месяц на плантацию приезжает священник экуменической церкви. Марк никогда не ходил на службы, но поглядывал на них издали.

— Обычно работаю в большом доме. Жарко, верно? Он согласился, что жарко, и снова растерялся. «Что сказать? «Ты красива», — слишком очевидно, даже если, по-моему, это правда. «Давай потолкуем со старостой твоего барака» — тоже плохая мысль, даже если бы я это хотел сказать. К тому же если она живет в большом доме, у нее нет старосты».

— Сколько тебе еще?

— Два года. Пока не исполнится девятнадцать. Приговоры по-прежнему считают по земному времени. А по местному мне одиннадцать. — Снова тишина. — Ты не разговорчивый, верно?

— Не знаю, что сказать. Прости…

— Да ладно. Большинство мужчин болтливы, как проповедники. Пытаются меня уговорить, понимаешь?

— О.

— Да. Но я никогда не соглашаюсь. Я принадлежу церкви. Прошла конфирмацию и все прочее. — Она посмотрела на него и озорно улыбнулась. — Поэтому я тупица, распевающая церковные гимны, о чем же со мной говорить?

— Помню, мне один раз захотелось быть тобой, — сказал Марк. И рассмеялся. — Ну, не буквально. Просто я наблюдал за тобой на мессах. Ты выглядела такой счастливой. Словно у тебя есть ради чего жить.

— Конечно. У нас у всех есть ради чего жить. Должно быть, потому что люди очень стараются уцелеть. Когда выберусь отсюда, попрошу у падре разрешения помогать ему. Может, стану монахиней.

— Ты не хочешь замуж?

— За кого? За осужденного? Так поступила моя мать, и смотри что из этого вышло. У меня «ученичество» до девятнадцати лет, потому что я родилась от осужденных. Никакой ребенок не хотел бы, чтобы с ним случилось такое!

— Ты можешь выйти за свободного человека.

— Они все уже старые, когда кончается их срок. И мало на что способны. Для себя и для других. Ты мне делаешь предложение?

Он рассмеялся, и она смеялась вместе с ним, и он не мог вспомнить более приятного дня, с тех пор как покинул Землю.

— Мне повезло, — рассказывала она. — Старик Эфигвер перекупил меня. Там, где я родилась, фермер сейчас продавал бы меня мужчинам. — Она смотрела на грязь. — Я видела девушек, с которыми так поступили. Немного погодя они и себе перестают нравиться.

Они услышали резкий звук труб с других полей. Марк посмотрел на джунгли впереди. Ничего не двигалось. Хуанита не умолкала. Расспрашивала о Земле.

— Трудно представить себе такое место, — сказала она. — Я слышала, люди там живут в тесноте.

Он рассказал ей о городах.

— В том городе, откуда я, двадцать миллионов человек. Рассказывал о бетонных Благотворительных островах на окраинах городов. Она содрогнулась.

— Предпочитаю жить на Таните, чем так. Удивительно, что люди Земли не сожгут все и не переселятся в болота.

Вечер наступил неожиданно быстро. После ужина он задумался. Он совсем не хотел, чтобы день тянулся так долго. «Это глупо», — говорил он себе.

Но ему двадцать лет, ей почти семнадцать, и ему больше не о ком думать. Ночью он видел ее во сне.

Тем летом он видел ее часто. Она была необразованна, и Марк начал учить ее читать. Чертил на земле буквы и часть денег потратил на приключенческие книги с картинками. Доступа к экранам видиска у него не было, а единственные печатные страницы, которые можно было отыскать в бараках, это секс-журналы и приключенческие романы, напечатанные на такой дешевой бумаге, что она быстро растрепывалась во влажной жаре Танита.